"фома": от школьной скамьи до школьной семьи. сестра патриарха кирилла елена михайловна гундяева рассказала "фоме" о детстве, учебе и главном деле своей жизни

Известный немецкий журнал «Штерн» по дремучему невежеству своих сотрудников в свое время - еще когда Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл посещал Германию в сане Митрополита Смоленского и Калининградского - рассказал читателям о семье и личной жизни монаха Кирилла . И об уютном домике в Швейцарии, и об увлечении горными лыжами и быстрой ездой на спортивных автомобилях, и о его жене, и даже о детях и собаках… А из пущего уважения даже назвал о.Кирилла ни много, ни мало, но «отличным семьянином» .

Надо сказать, что Лидия верная гражданская супруга и ровесница святейшества, а не молодая "содержанка - баловница". Они со "святейшеством" родили хороших и умных детей. Другое дело, почему РПЦ не говорит правду и почему у Лидии продолжается табачный (от дьявола) бизнес? Почему РПЦ считает обычное зачатие (дар Всевышнего) порочным?

Вот ведь нехристи какие! Нет, чтобы позвонить в ПиАр-службу Патриархии и узнать, как надо правильно рассказывать читателям о тяжкой отшельнической молитвенной жизни высокопоставленных монахов! Ну, ей-богу, как самоеды малые - «что вижу - то и пою!»

В результате с тех самых пор и «склоняют» всякие богохульники-ахальники бедную Лидию Михайловну Леонову во всех мыслимых падежах. Даже сам Святейший в связи с недавним квартирным скандалом был вынужден оправдываться - мол, не жена она мне, а всего лишь боевая подруга, со мной на одной жилплощади прописанная. Это, мол, сестра моя, типа, «монахиня в миру». Говоря «сестра», надо полагать, он имел в виду, конечно, не свою единственную на всем свете сестру Елену, но «сестру» по вере, по духу предпринимательства. Он, ведь, обычно так ко всем и обращается: «Братья и сестры!». Стало быть, и Лидия Леонова ему тоже «сестра», хоть и не родная.

Лидия Михайловна Леонова - (27.01.1947) - «Монахиня в миру», которая уже 38 лет - еще с далекого «советского» 1974 года - неотступно сопровождает по жизни монаха Кирилла. Переезжает вместе с ним на все новые места жительства, сопровождает в поездках и участвует в его коммерческих предприятиях. По данным злопыхателей, на ее имя было зарегистрировано более 300 табачных коммерческих организаций. Именно Лидию Михайловну имели в виду сотрудники «Штерна», когда назвали Кирилла «отличным семьянином», и именно она теперь официально прописана в квартире и проживает совместно с монахом Владимиром Гундяевым.

А вот как об этом в интервью Юрию Васильеву (23.03.2012) рассказывает главный редактор независимого сетевого ресурса «Портал-Credo.Ru» Александр Солдатов: «Вопрос: Про вариант с сестрой говорили выше. Есть ли более-менее официальные разъяснения, кем приходится монаху Кириллу Лидия Леонова? Кроме коммунальной соседки, естественно. Ответ: Официальная историография умалчивает о госпоже Леоновой. ... Есть неофициальная историография, которая берет свое начало от публикации немецкого журнала «Штерн» примерно в 1993-1994 годах, где митрополит Кирилл описывается как «примерный семьянин». И даже утверждается, что у него есть дети. Далее наш портал со ссылкой на разные источники - в частности на Сергея Бычкова из «Московского комсомольца», который проводил разные расследования, касающиеся жизни будущего патриарха, - несколько лет писал о том, что эта госпожа Леонова является дочерью некоего чиновника из Ленинградского обкома партии. С ней будущий патриарх познакомился еще в начале 70-х годов, когда он был студентом Ленинградской духовной академии. … с тех самых пор она везде его сопровождает - и в Смоленске жила, и теперь в Москве. Поэтому слово «сестра», может быть, стоит понимать в духовном смысле, а не в физиологическом». (http://www.svobodanews.ru/content/article/24525100.html).

Елена Михайловна Гундяева - настоящая и единственная сестра Святейшего. Посвятила свою жизнь Церкви, многие годы работает директором православной гимназии и гордится своим братом.

Впрочем, не только германские, но и патриархийные «чудилы» тоже мышей не ловят (деловая хватка у них не та, что у самого Кирилла!). Нет, чтобы оперативно все биографические «апокрифы» подчистить, так они так их и оставили по сей день - есть, мол, у Кирилла только сестра Елена-богомолка и только брат Николай-богомолец.

Елена Гундяева: педсоветы закалили Владыку, научив мгновенной реакции и искусству дискуссии (интервью с сестрой Патриарха - материалы СМИ)

Лишь спустя несколько часов после объявления итогов голосования на Поместном соборе 27 января 2009 года Елена Гундяева смогла дозвониться до брата из Санкт-Петербурга и поздравить его с избранием на Патриарший Престол 29 января 2009 года

Эту ночь не спал не только наш старший брат Николай, но и я тоже, - устало улыбается Елена Михайловна . - Мы все очень переживали за Владыку. Молились, чтобы Господь устроил все так, как нужно для Церкви Божией. Напряжение спало, лишь когда объявили имя нового патриарха. Мы поздравили владыку с избранием на Патриарший престол. Его голос звучал очень устало, он тоже почти не спал в ту ночь. Владыка сказал, что берёт на себя этот крест и будет его нести. Это избрание для владыки - очередное служение Церкви. Сегодня он уже в делах, Собор-то продолжается... Разговаривали мы с ним недолго, я ему сказала очень личные слова, сестринские. Мы все за него молимся. Чтобы Господь его укрепил, дал ему здоровья. Ведь на всё воля Божья. А чтобы принять эту волю, надо иметь здоровье.

Миссия

Владыка Кирилл привык во всем полагаться на Божью волю, - рассказывает его родная сестра Елена Гундяева. - Его ведёт сам Господь...

Так получилось, что число «27» стало для владыки Кирилла судьбоносной датой. Почти 40 лет назад 22-летний студент Ленинградской духовной академии Владимир Гундяев раз и навсегда определил свой путь, подчеркнув в календарике произвольно выбранную дату - 27 марта 1969 года: «Если до той поры не встречу девушку, с которой буду готов пройти через всю жизнь, то принимаю монашество». И, не встретив любимой, принял постриг...

Это решение не было какой-то случайностью, - уверена Елена Михайловна. - Его подготовила вся история нашей семьи - и трудная, но прекрасная жизнь нашего папы протоиерея Михаила Гундяева, и трагическая, полная испытаний судьба деда, священника Василия Гундяева... Они пострадали за веру - папа 4 года провел на Колыме, а дед прошел 46 тюрем и 7 ссылок... Именно они открыли для нас - и для владыки Кирилла, и для нашего старшего брата отца Николая - эту дверь служения Господу...

Митрополита Кирилла тоже избрали патриархом 27 числа - в нынешнем январе. Воистину это знак судьбы...

Отец

Михаил Гундяев стал священником в 1947 году.

Как раз тогда в Ленинграде начался новый этап борьбы с церковью, - вспоминает сестра митрополита Кирилла. - Чтобы одним махом расправиться со священничеством, финансовый комитет придумал неподъемный налог - 120 тысяч рублей. Сравните: тогда машина «Победа» стоила 16 тысяч рублей. Но если священник отказывался от служения, налог списывался... Естественно, ни о каком отказе от служения Богу у папы даже мысли не возникло. Мы продали все, что можно было продать, заняли деньги, и папа заплатил этот налог. Но потом он до конца жизни расплачивался с этими долгами, - с болью говорит Елена Михайловна. - Как мы жили, не понимаю... В детстве я выходила к подъездной двери, а на ручке всегда висела сетка-авоська с продуктами. Их приносили простые прихожане - люди очень скромного достатка. Чаще всего в ней была селедка и булка хлеба.

Помню, как инспекторы приходили описывать имущество за долги. Было страшно: мне шесть лет, я гуляю во дворе, а мне кричат: «Ленка, к вам идут!» Приходила бесцветная женщина в вязаной шапочке в очередной раз описывать имущество. Я мчалась наверх, взлетая на пятый этаж, чтоб мама только была готовой к тому, чтобы открыть дверь этим людям, а описывать уже было совершенно нечего. Книги, слава Богу, не описывали. Что у нас оставалось - только библиотека...

Но при всей бедности мама всегда нас поила чаем из чашечек с блюдечками. Несмотря ни на что! Она нас воспитывала, что даже в трудные годы человек не должен терять облика и подобия Божьего. Это осталось на всю жизнь. Беда приходит, и ее надо пережить, не потеряв внутренний мир. Тогда ты вынесешь любое несчастье. А бед у нас было много.

Педсоветы

Дар проповедника, которым владыка Кирилл известен миллионам людей, закладывался еще в детстве. 13-летнего Володю Гундяева закалили... педсоветы.

Во время хрущевских гонений папу, как очень яркого проповедника, сослали служить в захолустное Красное Село, - рассказывает Елена Михайловна. - Нам выделили половину старого дома, с мышами и инеем по углам. Тогда наш старший брат Николай поступил в семинарию, а мы с Володей поехали жить с родителями в этот дом. И в школе у нас начались очень большие проблемы. Все знали, что мы поповские дети, не идем в пионеры по принципиальным соображениям. И нас сразу принялись «обрабатывать» - мне предлагали стать председателем совета дружины, поехать в пионерлагерь «Орленок» - только вступи! Мой отказ сказывался на оценках... У владыки Кирилла совсем была жуткая ситуация. Его, 13-летнего мальчишку, вызывали на педсовет и начинали прорабатывать. Им очень хотелось его перевоспитать и во всеуслышанье заявить об этом: мол, «детей такого попа мы переделали»! Представьте, в учительской собирался весь педагогический коллектив - от завучей до старшего пионервожатого. И начиналось: «Откуда все взялось?», «Почему вы верите в Бога?» Владыку пытались загнать в тупик. А поскольку папа с нами занимался Законом Божьим с детства, Володя, еще будучи маленьким мальчиком, мог оперировать такими текстами, которых люди вообще не знали, и он побеждал! И я помню, какой после педсоветов он приходил домой довольный! Рассказывал родителям об этих диспутах, и они сыном гордились. Педсоветы и закалили владыку, научив мгновенной реакции и искусству дискуссии...

Время

Владимир Гундяев закончил семинарию и академию меньше чем за 4 года - вдвое быстрее, чем его сокурсники.

А знаете, как он учился? - говорит Елена Михайловна. - Ложился он в 24.00, а вставал ровно в 4.15. Выпивал чашечку кофе, через два часа - вторую чашечку. В 8 часов я шла в школу, а он уходил в Духовную академию или работал до вечера. И таким образом он сдавал один предмет за четыре дня - только в его случае это были не дни, а сутки. Он считал, что не имеет права тянуть время.

Так же, как его решение не жениться: ведь он не женился не специально, потому что хотел стать монахом, а потому что не получилось: «Всё, значит, я больше не полюблю, а время-то идет, а служить-то надо!»

Икона

Нашего папу до конца жизни звали отцом Михаилом Смоленским, ведь он начал служить в храме Смоленской иконы Божьей Матери на Смоленском кладбище. И потом, когда его сына, владыку Кирилла, перевели в Смоленск, назначив митрополитом Смоленским и Калининградским, все воскликнули: «Промысел Божий!» И ведь действительно, эта Смоленская икона словно ведет его по жизни.

Ее судьба тесно связана с Санкт-Петербургской духовной академией. Она - одна из первых студенток регентского отделения ЛДА, которое было открыто в 1978 году по инициативе ее родного брата - будущего Патриарха Кирилла. Двадцать лет назад основала при академии епархиальную церковно-богословскую детскую школу, которую возглавляет по сей день. А также занимает должность помощника ректора академии по культурно-воспитательной работе. Елена Михайловна Гундяева рассказала корреспонденту «Фомы» о детстве, учебе и главном деле своей жизни.

«Мы Вам дочь не отдадим!»

Елена Михайловна, в самые махровые антирелигиозные годы Вы, дочь священника, ходили в обычную советскую школу. Были ли какие-то трудности, связанные с этим?

Папа с раннего детства нам говорил: «Если вы верующие, оставайтесь такими во всем, а если хоть в чем-то отступите - всё, и в остальной жизни будете искать компромиссы с совестью и обстоятельствами». И мы, глядя на отца, никогда не скрывали своей веры, не были ни октябрятами, ни пионерами. Причем сверстники нас очень уважали. А вот от учителей доставалось, особенно брату. Он учился блестяще, но в кабинет к директору его вызывали регулярно. Мне, девочке, за его спиной было немного легче. Когда мы жили в Красном Селе, все было проще, учителя нам даже сочувствовали. Некоторые, видя, как мы стоим против атеистического шквала, уважали нашу позицию и взгляды. Помню, как преподавательница по физике сказала: «Лена, ты меня прости, но я должна сегодня сказать, что Бога нет». Но когда мы переехали в Ленинград в девятом-десятом классах, ситуация была уже совершенно другой. Только я принесла документы в школу (дочь священника, не комсомолка..), сразу же вызвали маму. Она пришла, а ей говорят: «Мы будем бороться за вашу дочь. Мы вам ее не отдадим!» Мама, мудрая женщина, ответила: «Попробуйте». Вера была для нас уже настолько естественным состоянием, что мама даже не беспокоилась. Хотя в этой школе было очень трудно. Многие одноклассники, видя, как меня все время прессингуют, старались держаться подальше, так что у меня особенно друзей там и не было.

- В чем заключался этот прессинг?

Да во всем. Приходишь на зачет, а тебе говорят: «Будешь сдавать позже». А потом сидишь вечером, уже без ребят, в лаборантской. И поставить тебе могут любую оценку, независимо от ответа. Например, по обществоведению ответила - строго в соответствии с текстом учебника. Учительница прочитала и спрашивает: «А ты ведь так не считаешь?» Отвечаю: «Нет, конечно». Она настаивает: «Напиши тогда, как ты считаешь».. Но мы уже в этих вопросах были грамотными, и я ответила, что ничего не буду писать. Мне поставили тройку, хотя написанный ответ был совершенно верен в их системе координат.

Первопроходцы

А после школы Вы стали одной из четырех первых студенток на только что открытом регентском отделении Санкт-Петербургской духовной академии. Какие воспоминания остались у Вас о тех годах?

Было непривычно. Ведь мы, женщины, всегда воспринимали академию как мир мужской. И когда нам предоставили возможность учиться, иначе чем чудом это назвать было нельзя. И эта возможность, конечно же, требовала от нас ответственного отношения.
Кроме того, скидок нам в академии никто не делал. С первых же дней мы начали серьезно заниматься, осваивая программу во всей полноте. Стоит вспомнить, что тогда советская женщина и церковное образование были совершенно непересекающимися понятиями! И мы вчетвером были здесь первопроходцами…

- Невероятно трудно, похоже, Вам было…

Было очень интересно! Свое церковное образование я начала получать еще в детстве, от папы. Потом стала работать в библиотеке духовной академии. Но меня всегда не покидало ощущение, что этого мало, была жажда настоящей учебы. И тут вдруг словно мечта сбылась! Пусть хоть и таким маленьким составом, но нас зачислили в академию. Кстати, полноценная группа студенток набралась уже вскоре.

- А как юноши реагировали на появление девушек в их суровой мужской среде?

Они сразу разбились на два лагеря: одним не нравилось, что мы появились, а другие, наоборот, понимали, как это важно, поддерживали. Ведь от профессионально обученных женщин-регентов на приходах очень многое зависит. В общем, равнодушных не было. Потом, конечно, некоторые ребята начали ухаживать за девушками. Но владыка ректор сразу всех предупредил: на первых курсах никаких свадеб! Так оно и было. Лишь позже начали создаваться семьи, и замечательно, что будущие священники могли в стенах академии найти себе жен, близких по духу!

- Какого уровня было образование, которое Вы получали, что оно Вам дало в первую очередь?

Очень многое. Во-первых, систематизировало все, что было узнано и изучено ранее. Во-вторых, в чем-то изменилось восприятие мира: было интересно учиться, это был уже другой образ жизни. И, наконец, внутренний подъем был удивительный! Мне кажется, что никогда бы не набралась смелости открыть школу, если бы у меня за спиной не было регентского отделения.

- Причем Вы ведь не просто типичную приходскую школу открыли…

Действительно, когда в 1990 году пошла волна открытия всевозможных воскресных, приходских школ и курсов, я для себя решила: если детей учить богословию, то учить серьезно. Даже самых маленьких. С благословения почившего Патриарха Алексия II, который тогда был нашим правящим архиереем, мы образовали церковно-богословскую школу при духовной академии. Поскольку четких программ еще не было, а только задачи, то мы взяли в первый набор «своих» - детей преподавателей и сотрудников академии. Но популярность школы росла, и стали приходить люди со стороны, приводя своих детей.

- Кто сейчас учится у вас?

Самые разные дети - от 6 до 18 лет. Были случаи, когда в школу поступал ребенок, и со временем выяснялось, что родители его - люди некрещеные. Один мальчик в процессе учебы даже маму и папу своих в Церковь привел! Или был молодой человек, учился, правда, средне, окончил школу, женился и неожиданно «притащил» к нам всю семью: жена долгое время помогала нам ставить праздничные программы. Удивительных историй было немало. Приятно, что для многих сегодня наша школа определяет уклад жизни. Да, требования высокие, но ведь чем больше требуешь, тем лучше получается. Многие дети параллельно занимаются спортом, учатся в музыкальных школах, мы только приветствуем это.

- Вы сказали, что в школе учатся дети от 6 до 18 лет. Но ведь к каждому возрасту нужен свой подход…

Конечно, для каждой возрастной категории у нас своя программа. Программа начальной группы (6−10 лет) близка к той, по которой занимались в дореволюционных семьях: мы рассказываем, как вести себя в храме, изучаем богослужение, евангельские тексты, церковно-изобразительное искусство и пение. Малыши обучаются 3−4 года, затем переходят на следующую, среднюю ступень.
В средней группе дети занимаются тем, что обычно проходят в воскресных школах. Изучают Ветхий и Новый Завет, введение в догматическое богословие, церковный устав и церковнославянский язык. В среднем классе учиться сложнее: это наше базовое образование.
Старшая группа уже больше похожа на студенческий коллектив - и по уровню, и по форме обучения (вместо уроков - лекции и семинары). Ребята работают по адаптированным семинарским программам. Изучают историю Русской Православной Церкви, общецерковную историю, нравственное богословие, пишут дипломные работы. Недавно они сдавали нравственное богословие, и я была поражена тем, как ребята рассуждали о тех серьезных вопросах (в том числе обозначенных в Основах социальной концепции Церкви), о которых православные христиане непременно должны иметь определенное суждение. Не случайно ведь, что сам предмет строится на диалогах. Преподаватель объясняет, как на ту или иную проблему смотрит Церковь, ребята высказывают свое мнение, задают вопросы, в результате вместе они приходят к единой позиции. Уже по тому, какие проблемы затрагивают и как высказываются о них на занятиях, понятно, что учатся в старшей группе уже серьезные люди.

- А кто преподает в школе?

Старшую группу ведут студенты семинарии: преподаватель изобразительного искусства - с иконописного отделения семинарии, Закон Божий для младших читает девушка из регентского класса, музыкальный класс ведет наша выпускница, которая сейчас уже заканчивает консерваторию.

- Школа - это дисциплина, невыученные уроки, двойки. А как у вас?

Действительно, это дисциплина, экзамены, зачеты, обязательное посещение, отчисление за неуспеваемость, оценки, красные дипломы. Учебный процесс такой же, как в обычной школе. Все очень серьезно.

- А бывает, что ваши ученики бросают школу?

Если говорить о маленьких, то бывает скорее, что родители их из школы «уходят». Представьте, в субботу, после трудовой недели надо везти их в школу, а во второй выходной - опять везти к нам в храм. Ведь тут в каком-то смысле от родителя требуется подвиг. Так вот, если родители устают или начинают лениться, то тогда дети и уходят. Но это происходит не часто. Когда родители малышей видят, какие замечательные ребята и девушки у нас учатся уже в старшей группе, то стараются не пропускать занятий.
Сегодняшняя наша основная проблема - средняя группа. Дети этого возраста перестают учиться, а новых набрать очень сложно. Не могу понять, в чем дело. Ведь 12−13 лет - самый трудный возраст. И нужно его проживать вместе с преподавателем, вместе со школой. Тогда у них возникает естественное желание увидеть и своих детей такими же через некоторое время.

- Изменился ли контингент родителей за время существования школы?

Да. В первые годы люди были настрадавшиеся, это очень чувствовалось. Для них школа была словно бы оазисом. А сейчас, когда всего так много, то ли глаза разбегаются, то ли лень: мол, ладно, и потом успеем. В прежние времена, когда неожиданно и вдруг появилась возможность посещать воскресные школы, храмы, люди просто хватались за нее. Сейчас, увы, стали равнодушнее.

Наше общее чудо

- А праздники в вашей школе бывают?

Конечно. У нас есть два традиционных торжества. Первое - день рождения школы. Кстати, в этом году нам исполняется ровно двадцать лет. Мы устраиваем капустники, на которых ребята «продирают» всех. Нет, здесь никогда не бывает злобы - скорее милый и легкий молодежный юмор, гротеск. И только маленькие выступают как ангелы со своими стишками и песенками. Второй праздник - особенный и очень важный - рождественский. Мы устраиваем огромное торжество. Сейчас наша елка стала такой популярной в городе, что на 300 билетов желающих вдвое больше. Епархия помогает покупать подарки, а академия помогает с помещениями. Все остальное - спектакль, ярмарка, поздравление, игры - мы делаем сами силами выпускников, родителей, детей. Это нелегкий труд! Начинаем готовиться загодя, а наши бедные детишки от мала до велика репетируют все новогодние каникулы. Ребята сами пишут сценарий, сами ставят, сами исполняют. Они совершают настоящий маленький подвиг. Но зато потом все мы участвуем в настоящем чуде. Чуде, общем для маленьких и больших, учеников и учителей - для всех!

- И все-таки, есть еще что-то, отличающее вашу школу от обычных приходских?

Наверное, то, что в нашей школе дети обязательно участвуют в воскресной Литургии. У нас есть маленький храм, где на службе из взрослых - только священник и я как регент. Наши школьники сами поют, пономарят, читают. Такая «деятельная» Литургия очень многое дает. Мы преподаем церковное пение всем, независимо от наличия музыкального слуха. Это ребятам очень помогает и внутренне мотивирует: они на службе ждут, когда начнутся общедоступные песнопения, и поют всем храмом.
Образование без служб может быть и в хороших гимназиях. У нас же они не только учатся, но и воцерковляются - получается своеобразная богослужебная практика. Поэтому мы и называемся «церковно-богословская школа».

- И неужели маленькие ученики выдерживают всю службу?

Прекрасно выдерживают! У нас очень низкий иконостас, а точнее, его как такового нет, только решеточка, которая обрамляет вход. И надо видеть, как дети из младшей группы встают впереди всех, как за эту решеточку цепляются - ее никогда даже протирать не надо, она вся отполирована маленькими ручками. И ведь они не просто стоят, но знают, что сейчас будет то или иное песнопение, которое они должны спеть, причем спеть чистенько. Эта вовлеченность замечательна. И, знаете, наши воскресные службы так поддерживают меня лично! Бывает, наваливаются какие-то проблемы и горести, но когда приходишь в храм, переполненный маленькими причастниками, - такое чувство радости и легкости на душе! Сразу же думаешь: ладно, переживем!

Цитата: В 21 год он принимает из рук Никодима монашество с именем Кирилл и становится иеромонахом. Тогда же начинается его «внешняя церковная деятельность»

Ни в одну из его официальных биографий никогда не попадет история знакомства с Лидией Михайловной Леоновой - юной и симпатичной дочерью повара Ленинградского обкома КПСС. Вот уже 30 лет их связывают самые теплые отношения, которые, между прочим, дали повод некоторым западным журналистам, плохо разбирающимся в православных канонах, назвать владыку Кирилла «примерным семьянином». Говорят, что сейчас по домашнему адресу Лидии Михайловны в Смоленске зарегистрирован ряд коммерческих предприятий, так или иначе связанных с бизнесом самого митрополита.

Цитата: Публицист Владимир Голышев в своем блоге приводит ссылки на официальную биографию патриарха: сестра у него есть, но ее зовут Елена, подвизается на духовной ниве - директорствует в православной гимназии. Сестра Лидия в имеющихся материалах не значится.

Цитата: - Имя Лидии Леоновой впервые всплыло в конце 90-х годов - когда выяснилось, что на нее зарегистрировано несколько коммерческих структур в Смоленске, где епархиальным архиереем был нынешний патриарх Кирилл. Эти структуры, в частности, занимались и пресловутым табачным бизнесом - контролировали там какую-то торговлю табаком, инвестициями разного рода занимались.
Есть основание предполагать, что Лидия Леонова, которую будущий патриарх привез с собой в Смоленск еще из Ленинграда, является его неким финансовым агентом, по меньшей мере, и достаточно близким человеком, раз они живут в одной квартире. […]

Цитата: В смятенное время максимального раздрая в обществе, церковь теоретически могла бы стать оазисом миролюбия, а может быть, и проводником к установлению гражданского согласия. А стала - прямо наоборот.

Для противников нынешней власти РПЦ за какой-то месяц оказалась в одной нехорошей компании с Партией жуликов и воров и Министерством садизма; В. Гундяев стал в ряд с В. Путиным, а В. Чаплин - чем-то вроде нового Суркова.

Это очень-очень-очень печально.
И обидно. Потому что на «Единую Россию» наплевать - через десять лет этого названия никто не вспомнит; менты-опричники водились у нас всегда, и всегда народ их ненавидел. Совсем другое дело - русская православная церковь…
Изумительные святые, великие мыслители, глубочайшая культура, подвижники и мученики - всю эту светлую вечность Гундяев сотоварищи с легким сердцем подставили. Да, скорее именно они, облеченные властью и санами, а не девчонки из панк-группы, обычные масленичные юродивые, может и оглашенные, но искренние .

На нынешнюю РПЦ никто сверху не давит и репрессиями не грозит.
Она спокойно могла бы сохранять нейтралитет в грязной политической заварухе и заботиться о душевном равновесии своих прихожан. Но нет - что-то (алчность? властолюбие? круговая порука?… не знаю) заставило патриарха Кирилла стать одним из «первых учеников» в классе Путина .

Возможно, часть паствы это подстегнет к погромам, другой части - укажет на выход из храма . Радоваться нечему в обоих случаях.

Ее судьба тесно связана с Санкт-Петербургской духовной академией. Она - одна из первых студенток регентского отделения ЛДА, которое было открыто в 1978 году по инициативе ее родного брата - будущего Патриарха Кирилла. Двадцать лет назад основала при академии епархиальную церковно-богословскую детскую школу, которую возглавляет по сей день. А также занимает должность помощника ректора академии по культурно-воспитательной работе. Елена Михайловна Гундяева рассказала корреспонденту "Фомы" о детстве, учебе и главном деле своей жизни.

Елена Михайловна Гундяева вот уже двадцать лет является бессменным директором церковно-богословской детской школы.

"Мы Вам дочь не отдадим!"

- Елена Михайловна, в самые махровые антирелигиозные годы Вы, дочь священника, ходили в обычную советскую школу. Были ли какие-то трудности, связанные с этим?
- Папа с раннего детства нам говорил: "Если вы верующие, оставайтесь такими во всем, а если хоть в чем-то отступите - всё, и в остальной жизни будете искать компромиссы с совестью и обстоятельствами". И мы, глядя на отца, никогда не скрывали своей веры, не были ни октябрятами, ни пионерами. Причем сверстники нас очень уважали. А вот от учителей доставалось, особенно брату. Он учился блестяще, но в кабинет к директору его вызывали регулярно. Мне, девочке, за его спиной было немного легче. Когда мы жили в Красном Селе, все было проще, учителя нам даже сочувствовали. Некоторые, видя, как мы стоим против атеистического шквала, уважали нашу позицию и взгляды. Помню, как преподавательница по физике сказала: "Лена, ты меня прости, но я должна сегодня сказать, что Бога нет". Но когда мы переехали в Ленинград в девятом-десятом классах, ситуация была уже совершенно другой. Только я принесла документы в школу (дочь священника, не комсомолка…), сразу же вызвали маму. Она пришла, а ей говорят: "Мы будем бороться за вашу дочь. Мы вам ее не отдадим!" Мама, мудрая женщина, ответила: "Попробуйте". Вера была для нас уже настолько естественным состоянием, что мама даже не беспокоилась. Хотя в этой школе было очень трудно. Многие одноклассники, видя, как меня все время прессингуют, старались держаться подальше, так что у меня особенно друзей там и не было.

- В чем заключался этот прессинг?
- Да во всем. Приходишь на зачет, а тебе говорят: "Будешь сдавать позже". А потом сидишь вечером, уже без ребят, в лаборантской. И поставить тебе могут любую оценку, независимо от ответа. Например, по обществоведению ответила - строго в соответствии с текстом учебника. Учительница прочитала и спрашивает: "А ты ведь так не считаешь?" Отвечаю: "Нет, конечно". Она настаивает: "Напиши тогда, как ты считаешь"… Но мы уже в этих вопросах были грамотными, и я ответила, что ничего не буду писать. Мне поставили тройку, хотя написанный ответ был совершенно верен в их системе координат.

Первопроходцы

- А после школы Вы стали одной из четырех первых студенток на только что открытом регентском отделении Санкт-Петербургской духовной академии. Какие воспоминания остались у Вас о тех годах?
- Было непривычно. Ведь мы, женщины, всегда воспринимали академию как мир мужской. И когда нам предоставили возможность учиться, иначе чем чудом это назвать было нельзя. И эта возможность, конечно же, требовала от нас ответственного отношения.
Кроме того, скидок нам в академии никто не делал. С первых же дней мы начали серьезно заниматься, осваивая программу во всей полноте. Стоит вспомнить, что тогда советская женщина и церковное образование были совершенно непересекающимися понятиями! И мы вчетвером были здесь первопроходцами...

- Невероятно трудно, похоже, Вам было...
- Было очень интересно! Свое церковное образование я начала получать еще в детстве, от папы. Потом стала работать в библиотеке духовной академии. Но меня всегда не покидало ощущение, что этого мало, была жажда настоящей учебы. И тут вдруг словно мечта сбылась! Пусть хоть и таким маленьким составом, но нас зачислили в академию. Кстати, полноценная группа студенток набралась уже вскоре.

- А как юноши реагировали на появление девушек в их суровой мужской среде?
- Они сразу разбились на два лагеря: одним не нравилось, что мы появились, а другие, наоборот, понимали, как это важно, поддерживали. Ведь от профессионально обученных женщин-регентов на приходах очень многое зависит. В общем, равнодушных не было. Потом, конечно, некоторые ребята начали ухаживать за девушками. Но владыка ректор сразу всех предупредил: на первых курсах никаких свадеб! Так оно и было. Лишь позже начали создаваться семьи, и замечательно, что будущие священники могли в стенах академии найти себе жен, близких по духу!

- Какого уровня было образование, которое Вы получали, что оно Вам дало в первую очередь?
- Очень многое. Во-первых, систематизировало все, что было узнано и изучено ранее. Во-вторых, в чем-то изменилось восприятие мира: было интересно учиться, это был уже другой образ жизни. И, наконец, внутренний подъем был удивительный! Мне кажется, что никогда бы не набралась смелости открыть школу, если бы у меня за спиной не было регентского отделения.

- Причем Вы ведь не просто типичную приходскую школу открыли...
- Действительно, когда в 1990 году пошла волна открытия всевозможных воскресных, приходских школ и курсов, я для себя решила: если детей учить богословию, то учить серьезно. Даже самых маленьких. С благословения почившего Патриарха Алексия II, который тогда был нашим правящим архиереем, мы образовали церковно-богословскую школу при духовной академии. Поскольку четких программ еще не было, а только задачи, то мы взяли в первый набор "своих" - детей преподавателей и сотрудников академии. Но популярность школы росла, и стали приходить люди со стороны, приводя своих детей.

Кто сейчас учится у вас?
- Самые разные дети - от 6 до 18 лет. Были случаи, когда в школу поступал ребенок, и со временем выяснялось, что родители его - люди некрещеные. Один мальчик в процессе учебы даже маму и папу своих в Церковь привел! Или был молодой человек, учился, правда, средне, окончил школу, женился и неожиданно "притащил" к нам всю семью: жена долгое время помогала нам ставить праздничные программы. Удивительных историй было немало. Приятно, что для многих сегодня наша школа определяет уклад жизни. Да, требования высокие, но ведь чем больше требуешь, тем лучше получается. Многие дети параллельно занимаются спортом, учатся в музыкальных школах, мы только приветствуем это.

- Вы сказали, что в школе учатся дети от 6 до 18 лет. Но ведь к каждому возрасту нужен свой подход...
- Конечно, для каждой возрастной категории у нас своя программа. Программа начальной группы (6–10 лет) близка к той, по которой занимались в дореволюционных семьях: мы рассказываем, как вести себя в храме, изучаем богослужение, евангельские тексты, церковно-изобразительное искусство и пение. Малыши обучаются 3–4 года, затем переходят на следующую, среднюю ступень.
В средней группе дети занимаются тем, что обычно проходят в воскресных школах. Изучают Ветхий и Новый Завет, введение в догматическое богословие, церковный устав и церковнославянский язык. В среднем классе учиться сложнее: это наше базовое образование.
Старшая группа уже больше похожа на студенческий коллектив - и по уровню, и по форме обучения (вместо уроков - лекции и семинары). Ребята работают по адаптированным семинарским программам. Изучают историю Русской Православной Церкви, общецерковную историю, нравственное богословие, пишут дипломные работы. Недавно они сдавали нравственное богословие, и я была поражена тем, как ребята рассуждали о тех серьезных вопросах (в том числе обозначенных в Основах социальной концепции Церкви), о которых православные христиане непременно должны иметь определенное суждение. Не случайно ведь, что сам предмет строится на диалогах. Преподаватель объясняет, как на ту или иную проблему смотрит Церковь, ребята высказывают свое мнение, задают вопросы, в результате вместе они приходят к единой позиции. Уже по тому, какие проблемы затрагивают и как высказываются о них на занятиях, понятно, что учатся в старшей группе уже серьезные люди.

- А кто преподает в школе?
- Старшую группу ведут студенты семинарии: преподаватель изобразительного искусства - с иконописного отделения семинарии, Закон Божий для младших читает девушка из регентского класса, музыкальный класс ведет наша выпускница, которая сейчас уже заканчивает консерваторию.

- Школа - это дисциплина, невыученные уроки, двойки… А как у вас?
- Действительно, это дисциплина, экзамены, зачеты, обязательное посещение, отчисление за неуспеваемость, оценки, красные дипломы. Учебный процесс такой же, как в обычной школе. Все очень серьезно.

- А бывает, что ваши ученики бросают школу?
- Если говорить о маленьких, то бывает скорее, что родители их из школы "уходят". Представьте, в субботу, после трудовой недели надо везти их в школу, а во второй выходной - опять везти к нам в храм. Ведь тут в каком-то смысле от родителя требуется подвиг. Так вот, если родители устают или начинают лениться, то тогда дети и уходят. Но это происходит не часто. Когда родители малышей видят, какие замечательные ребята и девушки у нас учатся уже в старшей группе, то стараются не пропускать занятий.
Сегодняшняя наша основная проблема - средняя группа. Дети этого возраста перестают учиться, а новых набрать очень сложно. Не могу понять, в чем дело. Ведь 12–13 лет - самый трудный возраст. И нужно его проживать вместе с преподавателем, вместе со школой… Тогда у них возникает естественное желание увидеть и своих детей такими же через некоторое время.

- Изменился ли контингент родителей за время существования школы?
- Да. В первые годы люди были настрадавшиеся, это очень чувствовалось. Для них школа была словно бы оазисом. А сейчас, когда всего так много, то ли глаза разбегаются, то ли лень: мол, ладно, и потом успеем. В прежние времена, когда неожиданно и вдруг появилась возможность посещать воскресные школы, храмы, люди просто хватались за нее. Сейчас, увы, стали равнодушнее.

Наше общее чудо

- А праздники в вашей школе бывают?
- Конечно. У нас есть два традиционных торжества. Первое - день рождения школы. Кстати, в этом году нам исполняется ровно двадцать лет. Мы устраиваем капустники, на которых ребята "продирают" всех. Нет, здесь никогда не бывает злобы - скорее милый и легкий молодежный юмор, гротеск. И только маленькие выступают как ангелы со своими стишками и песенками. Второй праздник - особенный и очень важный - рождественский. Мы устраиваем огромное торжество. Сейчас наша елка стала такой популярной в городе, что на 300 билетов желающих вдвое больше. Епархия помогает покупать подарки, а академия помогает с помещениями. Все остальное - спектакль, ярмарка, поздравление, игры - мы делаем сами силами выпускников, родителей, детей. Это нелегкий труд! Начинаем готовиться загодя, а наши бедные детишки от мала до велика репетируют все новогодние каникулы. Ребята сами пишут сценарий, сами ставят, сами исполняют. Они совершают настоящий маленький подвиг. Но зато потом все мы участвуем в настоящем чуде. Чуде, общем для маленьких и больших, учеников и учителей - для всех!

- И все-таки, есть еще что-то, отличающее вашу школу от обычных приходских?
- Наверное, то, что в нашей школе дети обязательно участвуют в воскресной Литургии. У нас есть маленький храм, где на службе из взрослых - только священник и я как регент. Наши школьники сами поют, пономарят, читают. Такая "деятельная" Литургия очень многое дает. Мы преподаем церковное пение всем, независимо от наличия музыкального слуха. Это ребятам очень помогает и внутренне мотивирует: они на службе ждут, когда начнутся общедоступные песнопения, и поют всем храмом.
Образование без служб может быть и в хороших гимназиях. У нас же они не только учатся, но и воцерковляются - получается своеобразная богослужебная практика. Поэтому мы и называемся "церковно-богословская школа".

- И неужели маленькие ученики выдерживают всю службу?
- Прекрасно выдерживают! У нас очень низкий иконостас, а точнее, его как такового нет, только решеточка, которая обрамляет вход. И надо видеть, как дети из младшей группы встают впереди всех, как за эту решеточку цепляются - ее никогда даже протирать не надо, она вся отполирована маленькими ручками. И ведь они не просто стоят, но знают, что сейчас будет то или иное песнопение, которое они должны спеть, причем спеть чистенько. Эта вовлеченность замечательна. И, знаете, наши воскресные службы так поддерживают меня лично! Бывает, наваливаются какие-то проблемы и горести, но когда приходишь в храм, переполненный маленькими причастниками, - такое чувство радости и легкости на душе! Сразу же думаешь: ладно, переживем!

Анна Ершова , май 2010 г.