Марфо-мариинская обитель. Марфо-мариинская обитель - отечественные традиции милосердия

Матушка рассказала об истории обители, о том, как она возрождалась, и почему не так давно обитель получила статус монастыря и теперь здесь живут не только сестры милосердия, но и монахини. Еще наша гостья говорила о цели служения сестер милосердия, о том, какие существовали традиции таких сестричеств, и как сейчас стать сестрой милосердия. Кроме того, разговор шел о проходящей в обители выставке “Милосердие в истории. Русский вклад. От Крымской войны до Великой” и о поездке в Дармштадт на празднование 150-летия со дня рождения великой княгини Елизаветы Федоровны.

Ведущий: Алексей Пичугин

В гостях: Игумения Елисавета

А. Пичугин

Друзья, здравствуйте! В студии Алексей Пичугин. Мы начинаем программу «Светлый вечер», программу, которая, как вы уже, наверное, хорошо запомнили, не о событиях, а о людях и смыслах. И сегодня у нас в гостях настоятельница Марфо-Мариинской обители игумения Елисавета.

Матушка, здравствуйте!

Игум. Елисавета

Здравствуйте, Алексей. Здравствуйте, дорогие радиослушатели.

Наше досье

Игумения Елисавета. Настоятельница Марфо-Мариинской обители в Москве, родилась в городе Самаре, в 1993 году поступила в монастырскую общину при храме села Ташла Самарской области. Приняла иноческий постриг в 1995 году, окончила Свято-Димитриевское училище сестер Милосердия по специальности медицинская сестра. В феврале 2011 года назначена исполняющей обязанности настоятельницы Марфо-Мариинской обители. Летом 2014 года возведена в сан игумении.

А. Пичугин

— Марфо-Мариинская обитель — это не обычный монастырь, более того, как я понимаю, монастырем в полном смысле этого слова обитель стала совсем недавно. Она находится в центре Москвы, в Замоскворечье, очень многие люди, которые спешат куда-то по своим делам проходят по Ордынке мимо. Наверное, обращают внимание на такое необычное причудливое здание в глубине двора. Кто-то заходит. Обращают внимание, что это не совсем обычный монастырь. В чем необычность? Как привыкли, заходишь в монастырь, там обязательно монахи в черных одеждах, а у вас не все в черных…

Игум. Елисавета

— Да, у нас тоже есть монахи в черных одеждах, но не все. Наша обитель в мае этого года по решению Священного Синода стала Ставропигиальным женским монастырем. Но при этом она сохранила все особенности уклада, заложенные в нее Великой Княгиней Елизаветой Федоровной. Поэтому сегодня в нашей обители проживает два разряда сестер. Сестры монашествующие и сестры милосердия. Монашествующие сестры живут своей обычной монашеской жизнью и выполняют послушания, как правило, не связанные с социальной деятельностью или связанные с ней минимально. А сестры милосердия трудятся на поприще милосердного служения.

А. Пичугин

— А почему все-таки было принято Святейшим Патриархом решение сделать обитель полноценным монастырем? Чем статус обители милосердия не устраивал?

Игум. Елисавета

— Я не могу, наверное, говорить за Святейшего, поэтому я буду сейчас говорить мое личное мнение. Надо сказать, что у обители статуса как такового никогда не было. При Великой Княгине велось много разговоров, и желание Великой Княгини было присвоить сестрам этой обители звание диаконис. То есть это должна была быть община диаконис.

А. Пичугин

— Тут, наверное, надо оговориться, кто такие диаконисы, наши слушатели могут не знать.

Игум. Елисавета

— Диаконисы — это учреждение достаточно древнее в Церкви. Диаконисы — это женщины, которые, начиная с I века по Рождестве Христовом, помогали при христианских храмах. Они помогали священникам в Крещении женщин, они помогали поддерживать порядок на женской стороне. Раньше в храм был вход с различных сторон — для женщин и для мужчин.

А. Пичугин

— И на службах стояли по разные стороны.

Игум. Елисавета

— Да. И они помогали бедным членам прихода, нуждающимся, больным членам прихода. Это входило в их обязанности. И Великая Княгиня… Это длинная история, если быть краткой, после долгих поисков, она приходит к решению, что ее сестры все-таки должны быть сестрами милосердия.

А. Пичугин

— Не монахинями.

Игум. Елисавета

— Да. Сестры милосердия тоже неоднозначное решение, потому что в то время было достаточное количество общин сестер милосердия в Москве…

А. Пичугин

— Простите, мы говорим в то время… Это самое начало XX века?

Игум. Елисавета

— Да. Это начало XX века, обитель была основана в 1909 году официально. Неофициально она открылась в 1907 году…

А. Пичугин

— На этом же месте в Замоскворечье, на Ордынке, да?

Игум. Елисавета

— Да. И Великая Княгиня имела перед глазами большой опыт сестричеств милосердия. И он ее не совсем устраивал. Тем, что сестры милосердия, объединенные в общины, днем они могли помогать нуждающимся, так как они не связаны никакими нравственными обязательствами, а вечером они могли, скинув свое платье сестры милосердия, пойти на бал и как-то проводить время по-другому.

А. Пичугин

— Это могли быть и вполне семейные девушки?

Игум. Елисавета

— Были разные общины. Были общины, где условием было незамужество, а были общины, где были и семейные женщины. Никаких обетов, обещаний нравственного характера они не давали.

А. Пичугин

— Вы рассказываете о российском опыте или европейском?

Игум. Елисавета

— Сейчас я рассказываю о российском. Великая Княгиня притом, что она исследовала разные традиции, культуры, но, конечно же, в глубине своей души она всегда стремилась к Православию, к исконному Православию. И, конечно же, опиралась на русские традиции, уже сформировавшиеся к тому времени в России. Поэтому сестры милосердия ее в таком варианте не устраивали. И тогда она обращает свой взор к Древней Церкви, и там она находит институт диаконис. Этот вопрос долго обсуждается, потому что Великая Княгиня не желала восстановления института диаконис в полном его историческом варианте. То есть, как мы сейчас знаем, там было две категории диаконис. Первые диаконисы по одеянию — это девушки от 25 до 40 лет, которые не несли особых церковных послушаний, но в их обязанности входила помощь нуждающимся. И диаконисы по рукоположению, которые проходили хиротесию, становились членами клира и выполняли все те функции, о которых я раньше сказала. Но Великая Княгиня считала для своего времени, то есть уже для начала XX века, что ни в коем случае нельзя женщине становиться членом клира. Потому, как она считала, и я думаю не безосновательно, что женщины в наше время стали более своевольными, самодостаточными, и все это может закончиться печально, — говорила Великая Княгиня. Все это может закончиться женским священством.

А. Пичугин

— Уже тогда, видимо, в Европе в каких-то протестантских деноминациях эти разговоры начинались…

Игум. Елисавета

— Не знаю, начинались ли они тогда, но знаю, что в первой половине XIX века в Германии, на родине Елизаветы Федоровны, пастором Флитнером была организована община диаконис, причем был восстановлен полный чин диаконис. И эта община пользовалась большой популярностью, если можно так сказать, она быстро расширялась, в ней появлялось большое количество сестер, появлялись отделения в разных городах, в разных странах. И надо сказать, что протестантское священство сегодня, оно родилось из общины пастора Флитнера, которая потом распространилась и в англиканскую церковь. И англиканское женское священство, и протестантское женское священство — это все плоды той первоначальной общины.

А. Пичугин

— А во времена Великой Княгини Елизаветы девушки, которые хиротесию не проходили, от 25 до 40, о которых вы говорите, они должны были жить в обители?

Игум. Елисавета

— Да, это было одним из требований обители. Просто Великая Княгиня видела свою обитель… Она хотела, чтобы сестры жили в обители по общежительному монастырскому укладу. Она их видела все-таки монахинями. Но так как она не могла сочетать монашество и социальное служение, у нее были на это свои причины, то монашеского пострига на время служения она для сестер не предполагала. И нужно было что-то другое, нужна была какая-то замена. Поэтому сестры жили в обители, они жили по общежительному монашескому уставу, они все вместе молились, они вместе ходили на трапезу. Все как в обычном, типичном женском монастыре. Но при этом они не принимали монашеского пострига до поры до времени и занимались социальным служением.

А. Пичугин

— Но это все закончилось с революцией. Новейшая история Марфо-Мариинской обители. Я знаю, что долгое время даже после Перестройки, в 90-е годы, до 2000 помещение Марфо-Мариинской обители занимали художественно-реставрационные мастерские, центр Грабаря. Когда началось возрождение Марфо-Мариинской обители в лоне Церкви?

Игум. Елисавета

— Возрождение Марфо-Мариинской обители началось в 1992 году. Но сам храм, помещение Покровского храма было передано…

А. Пичугин

— Где-то уже в 2000…

Игум. Елисавета

— В 2006, кажется, если я не ошибаюсь.

А. Пичугин

— В начале 90-х там был приход Русской Православной Церкви за рубежом.

Игум. Елисавета

— Да. Я боюсь ошибиться, но, мне кажется, что в 2006 году он был передан.

А. Пичугин

— Где-то в середине 2000-х, я тоже припоминаю, как это происходило.

Игум. Елисавета

— И если возвратиться к вашему первому вопросу статуса как такового обитель так и не получила. Она получила статус Патриаршего подворья. Но этот статус очень неопределенный. Никто особенно не понимает, что под ним предполагается.

А. Пичугин

— А кто возглавил тогда обитель?

Игум. Елисавета

— Тогда обитель возглавила в то время еще не имевшая пострига Марья Николаевна Крючкова. В последствии монахиня Елизавета.

А. Пичугин

— И какое-то время она возглавляла, не будучи в постриге как светское лицо…

Игум. Елисавета

— Она возглавляла обитель достаточно долго, я не знаю, как скоро она приняла постриг, но возглавляла она обитель больше 10 лет.

А. Пичугин

— Матушка, а вы сколько уже там?

Игум. Елисавета

— Я с февраля 2011 года.

А. Пичугин

— С 2011… А статус монастыря обитель получила в мае этого года?

Игум. Елисавета

А. Пичугин

— Можно сказать, что решение Патриарха поставило определенную точку в таком неопределенном статусе?

Игум. Елисавета

— Я думаю, да. Существуют различные мнения. Потому что мы знаем, что Елизавета Федоровна не хотела видеть своих сестер монахинями.

А. Пичугин

— Почему с ее точки зрения социальное служение и монашество не очень совместимы?

Игум. Елисавета

— Потому что Елизавета Федоровна понимала монашество в исихастском варианте. Она понимала монашество как аскетический подвиг. Аскетический подвиг вдали от мирской суеты, — как она сама это говорила. И она сама желала монашества, и мы этому имеем неоднократное подтверждение в ее письмах. Она желала монашества для своих сестер. Не совмещая его с социальным служением. Великая Княгиня еще до официального открытия обители в 1908 году покупает в Подмосковье место, для того чтобы выстроить там впоследствии скит монашеский, куда бы сестры, потрудившиеся довольно, могли уединиться, и где бы они могли провести остаток своих дней, принять постриг. И даже когда во время обсуждений о присвоении сестрам Марфо-Мариинской обители звания диаконис. Отовсюду слышались мнения, если уж восстанавливать чин диаконис, то надо восстанавливать в первозданном виде. И Великая Княгиня, отвечая на это, писала императору, что тогда это отнимет у нас тружениц, светлый маяк в конце нашего пути. То есть она всей душой желала этого монашества. Но она считала, что не нужно это смешивать.

А. Пичугин

— Она купила землю, но мечтам ее сбыться было не суждено?

Игум. Елисавета

— В то время, да. Но Божией Милостью сейчас Марфо-Мариинская обитель имеет такое подворье. Это наше утешение.

А. Пичугин

— В Подмосковье?

Игум. Елисавета

А. Пичугин

Игум. Елисавета

— В Волоколамском районе.

А. Пичугин

— Довольно далеко от Москвы, хоть и Подмосковье, но не ближнее.

Игум. Елисавета

— Это достаточно тихое, спокойное место, село Каменки, там стоит храм XVII века. Замечательное место, все сестры его очень любят, там живут монашествующие сестры, сестры милосердия тоже туда ездят, если им нужно отдохнуть и подкрепить свои силы. Там они могут пожить более сосредоточенной жизнью, помолиться и потом заново приняться за свои дела.

А. Пичугин

— Игумения Елисавета, настоятельница Марфо-Мариинской обители у нас сегодня в гостях на Светлом радио. Матушка, расскажите, как сейчас выглядит жизнь обители, кто такие сестры милосердия в нашем понимании XXI века.

Игум. Елисавета

— Сегодня в обители, как я уже говорила, живут два разряда сестер — монашествующие и сестры милосердия. Сестры милосердия живут сегодня, как и во времена Великой Княгини Елизаветы Федоровны наравне с сестрами монашескими по общежитному монастырскому уставу, они точно также посещают все правила, все трапезы. Они точно также несут послушания. Но только род их послушаний отличается. Это, в основном, послушания социального характера. И когда сестра приходит в монастырь она вправе выбрать, чего она хочет. Хочет ли она заниматься социальным служением или хочет она монашеской жизни. Ни то, ни другое не воспрещается.

А. Пичугин

— Если она хочет заниматься социальным служением, остается жить как сестра милосердия, не бывает ли такого искушения у людей просто уйти, ведь обетов никто никаких не давал, дверь вот она.

Игум. Елисавета

— В принципе, это нормально, если такое желание возникает.

А. Пичугин

— Кто-то уходит, ротация есть.

Игум. Елисавета

— Пока у нас никто не уходит, но есть такая тенденция, что мало приходит сестер, желающих именно быть сестрами милосердия. Приходят женщины, девушки, желающие монашеского подвига, готовые при этом совмещать его с социальным служением.

А. Пичугин

— А что такое социальное служение в понятии Марфо-Мариинской обители, чем занимаются. Не так давно к нам приходили девушки из службы «Милосердие», они рассказывали, хоть организация находится при храме царевича Димитрия в Москве, но все равно это светские люди, которые выступают как волонтеры, которые постоянно работают там. Но они люди семейные, которые приезжают, уезжают к себе домой. А у вас в чем отличие, кроме того, что женщины живут непосредственно на территории монастыря.

Игум. Елисавета

— Если говорить о высших смыслах, то, конечно, главная цель нашего служения и, как мне кажется, всего социального церковного служения, это не всех накормить, всех одеть, всех обуть, а помочь людям обрести Христа. Помочь людям обрести смысл того страдания, который с ними в данный момент происходит. И как показывает наш опыт, это бывает единственно необходимым и единственно возможной помощью.

Как это происходит на деле.

А. Пичугин

— Это очень интересно.

Игум. Елисавета

— Конечно, каждая сестра нашей обители не только сестра, помимо сестер в обители трудится огромное количество служащих. Ну не огромное, наверное, но больше 250 человек на сегодняшний день. И каждый служащий он понимает, что…

А. Пичугин

— А сестер всех вместе сколько?

Игум. Елисавета

— Сестер всех вместе 30.

А. Пичугин

— Это как монашествующих, так и…

Игум. Елисавета

— Да. Каждая сестра, каждая сотрудник понимает, что это обитель милосердия, что первая главная заповедь для них — это встречать всех с любовью, каждого привечать, вне зависимости от того, что ему нужно. С этим разберемся потом. Но сначала нужно человека встретить, нужно его успокоить, если нужно накормить, отогреть его немножко, а потом уже разбираться, насколько мы можем помочь этому человеку. Если мы можем ему чем-то помочь, а такие возможности у нас есть, при обители существует социальная служба, которая помогает такого рода просителям. Сейчас у многих людей большие финансовые затруднения, особенно у пожилых, у пенсионеров. Не хватает денег на лекарства… Или у многодетных семей возникает большое количество финансовых проблем. Продукты, предметы ухода за детьми… У кого-то сгорел дом, кто-то потерял документы, кто-то потерялся в большом городе, не знает, как уехать. Огромное количество всяких проблем.

А. Пичугин

— А все, кому вы помогаете, сами приходят? Или вы их где-то находите.

Игум. Елисавета

— Конечно, сами приходят.

А. Пичугин

— Может быть, есть люди среди тех, кто нас сейчас слушает, которым необходима ваша помощь, они не знают, что можно к вам обратится, не знают, как и куда прийти. Как выглядит сам процесс, процедура обращения.

Игум. Елисавета

— Я не знаю, откуда о нас люди узнают. Думаю, большая часть сарафанное радио играет свою роль. Люди знают. Те, кто знает, что существует такая обитель, они знают, что мы занимаемся социальным служением, о нас достаточно часто говорят в СМИ. Есть в обители справочный телефон православной службы «Милосердие», которые тоже в случае необходимости приглашает людей в обитель, если они нуждаются в помощи, которую мы можем оказать им в обители. При обители также действует много различных социальных учреждений. И все посетители этих учреждений тоже являются носителями информации.

А. Пичугин

— А вы можете привести какие-то конкретные примеры помощи? Вот заболел человек, лежит в больнице, кто-то из ваших сестер может за ним ухаживать, да?

Игум. Елисавета

— Был такой случай буквально вчера. Мне звонит из ближайшей к обители больнице заведующий нейрохирургическим отделением и говорит, что так и так, привезли мальчика, родители погибли в автокатастрофе, или один погиб, другой из родителей в тяжелом состоянии. Ребенок маленький, очень серьезно пострадал, ему сделали нейрохирургическую операцию, ухаживать за ним некому. Очень просят помочь. Мы послали туда сестру. У нас есть сестры, которые могут выезжать. Конечно, этих сестер не хватает, поэтому мы привлекаем добровольцев, которые имею определенные навыки в уходе. Бывают телефонные обращения. Бывает, что проситель приходит на территорию обители, и тогда мы его отправляем в социальную службу, вход в эту службу прямо с Ордынки, там висит большая вывеска, там написано «Социальная служба». И там уже специалисты разбираются, выясняют, насколько… Подлинность ситуации, которая рассказывается, и потом придумывают те или иные варианты помощи. Потому что бывает, что человек просто не знает о каких-то положенных ему льготах.

А. Пичугин

— Которые ему от государства положены.

Игум. Елисавета

— Да. А бывает, что в регионах, государственные социальные органы не вполне прислушиваются к обычным просителям.

А. Пичугин

— А здесь вы тоже можете воздействовать?

Игум. Елисавета

— Мы сами звоним и уже сами с ними разговариваем. К нам, как правило, прислушиваются.

А. Пичугин

— А у вас есть юристы, которые с точки зрения закона всю эту ситуацию могут посмотреть?

Игум. Елисавета

— У нас есть наши операторы, которые принимают людей в этой службе работы с просителями, есть юрист, которая тоже помогает в сложных случаях, принимает то или иное решение.

А. Пичугин

— Бездомным помогаете?

Игум. Елисавета

— Бездомным в прямом смысле этого слова мы не помогаем. Потому что у нас на территории много детей, детей-инвалидов, эта работа она вполне удачна, успешна, всеобъемлюще ведется с Синодальным отделом по церковной благотворительности.

А. Пичугин

— Вы говорите, что много детей-инвалидов на территории обители, откуда эти дети?

Игум. Елисавета

— На территории обители находится реабилитационный центр для детей с детским церебральным параличом и также несколько его подразделений. Это группа дневного пребывания или, как мы его называем, детский сад для детей-инвалидов, в котором детки находятся в течение дня. Они гуляют несколько раз. То есть они достаточно долгое время проводят на территории обители. Медицинский центр в день посещают порядка 40 детей.

А. Пичугин

— Там стационар?

Игум. Елисавета

— Нет, это амбулаторный центр. Ребенок приезжает вместе с родителями, часа на четыре, проходит свой курс реабилитации и уезжает домой. На территории обители есть небольшая группа круглосуточного пребывания, где могут остановиться мамы с детьми-инвалидами, приезжающие из региона.

А. Пичугин

— Если к вам обращается человек, попавший в тяжелую финансовую ситуацию, я понимаю, что денег напрямую вы ему дать не можете, иди, купи себе еды. В данном случае, как вы помогаете?

Игум. Елисавета

— Нужно разобраться, что за финансовая ситуация. Если это кредит, то с кредитами мы не работаем, кредиты не выплачиваем. Бывают такие сложные ситуации даже с кредитами, когда мама на лечение ребенка берет кредит и потом ей не из чего его погасить. Мы тогда этой семье помогаем, оплачивая коммунальные задолженности, помогая им продуктами, вещами. Но кредиты мы не выплачиваем. Если это пенсионер, которому не хватает на лекарство, мы берем его рецепт и сами по этому рецепту покупаем лекарство, выдаем ему.

А. Пичугин

— А речь идет только о москвичах или к вам могут обращаться люди из регионов?

Игум. Елисавета

— Людям из регионов к нам обращаться неудобно, немного далековато, но есть категория людей, которая приезжает в Москву на заработки.

А. Пичугин

— Может быть, вы кому-то в регионы лекарства покупаете? Живет человек в Челябинске, у него нет возможности купить себе необходимые препараты.

Игум. Елисавета

— Такие люди часто пишут, звонят, обращаются на сайт. И мы рассматриваем все эти просьбы. В порядках очереди об этих людях пишутся истории. Как мы их называем. Помещаются на сайте http://miloserdie.ru и начинается сбор средств на какие-то дорогостоящие лекарства, лечение или средства реабилитации. И когда средства собираются, деньги перечисляются, независимо в какой регион. Так непосредственно приходят, в основном, москвичи, либо люди, которым нужно вернуться домой, которые по какой-то причине остались в Москве.

А. Пичугин

— Наверное, самый важный вопрос. Вы помогаете всем, без исключения, независимо от их вероисповедания или только православным?

Игум. Елисавета

— Нет. Вероисповедание мы никого не спрашиваем.

А. Пичугин

— Это никак не влияет?

Игум. Елисавета

А. Пичугин

— Человек оказался в беде, и вы ему помогаете?

Игум. Елисавета

А. Пичугин

— Это самое главное, наверное. Друзья, напомню, что сегодня на Светлом радио игумения Елисавета, настоятельница московской Марфо-Мариинской обители, мы скоро к вам вернемся.

А. Пичугин

— Еще раз здравствуйте! Сегодня на Светлом радио игумения Елисавета, настоятельница московской Марфо-Мариинской обители.

Матушка, а деятельность сестер милосердия, их отношение к людям, влияет на тех, кто далек от Церкви? Может, есть такие примеры, когда человек видел такое отношение к другим или приходит к вам… Вы сказали, что никогда не смотрите на вероисповедание. Приходит нецерковный человек, но, глядя на отношение к нему, его мировоззрение меняется, он приходит в храм.

Игум. Елисавета

— Ну, это естественно, так должно быть. И я думаю, что это одна из задач церковного социального служения. Не одна, а главная задача церковного социального служения все-таки приводить людей ко Христу, особенно людей страдающих. И, конечно же, мы видим, это происходит регулярно, что люди иногда совсем нецерковные, обращающиеся в обитель несколько раз, начинают ходить в храм, если они общаются со священником вдобавок или с сестрами, это происходит еще чаще. Воцерковляются наши родители детей-инвалидов.

А. Пичугин

— Вот как раз хотел у вас узнать, вы никогда родителям не советуете, приехала семья с ребенком-инвалидом, вы не советуете обратиться им к священнику так сразу? Если они нецерковные люди.

Игум. Елисавета

— Нет. У нас нет к этому повода. В Медицинском центре они приходят и уходят, если возникают какие-то вопросы, они обращаются к сотрудникам, те могут им сказать: «Обратитесь к батюшке, он вам поможет». Или к сестре какой-нибудь. В Медицинском центре у нас есть небольшая православная библиотека, никто не обязывает читать эти книги, но если кому-то интересно и хотят почитать, то они могут почитать. Естественно во всех наших структурах работают православные люди, это тоже оказывает большое влияние.

А. Пичугин

— А на вероисповедание сотрудников смотрите?

Игум. Елисавета

— Для них это важно. Есть у нас детский сад, куда приходят мамы с детьми-инвалидами два раза в неделю, то есть детишек своих приводят два раза в неделю, при первом поступлении ребенка обычно мы спрашиваем, не хотите ли, чтобы мы вашего ребенка причащали?

И не было еще ни одного случая, чтобы какая-то мама сказала: нет, я не хочу.

А. Пичугин

— Но мне почему-то кажется, что люди, которые к вам приходят, все-таки в большинстве своем люди верующие. Потому что они обратились в православную обитель.

Игум. Елисавета

— Скорее всего, да. Но обитель еще имеет такое свойство для меня очень отрадное, что люди церковные воспринимают ее как обитель, монастырь, а люди нецерковные воспринимают ее как социальную структуру.

А. Пичугин

— С традициями.

Игум. Елисавета

— Да. Они приходят к нам и потом начинают возникать вопросы. А чем вы тут занимаетесь? А почему тут монашки благотворительностью занимаются?

А. Пичугин

— А крест при входе видели?

Игум. Елисавета

— Вы знаете, некоторые люди даже не видели. Они спрашивают: «А можно ли у вас тут записочки подать?» Я говорю: «Конечно, можно, пройдите в храм, там все можно». «А где здесь храм?»

А. Пичугин

— Казалось мне всегда, что Марфо-Мариинская обитель даже в России очень известна везде и всюду знают. Хотя бы те, кто Бунина читали.

Игум. Елисавета

— Как показывает практика, Марфо-Мариинской обители многие не знают. Даже москвичи.

А. Пичугин

— Бунин же про Марфо-Мариинскую обитель писал?

Игум. Елисавета

— Да, Бунин писал, но я думаю, что не все читали Бунина, а те, кто читали…

А. Пичугин

— В школе же «Чистый понедельник» проходили.

Игум. Елисавета

— Я думаю, они просто могли не обратить внимания.

А. Пичугин

— «А где у вас храм?» Храм же стоит на площади.

Игум. Елисавета

— Понимаете, когда человек приходит обремененный своей бедой, нуждой, ему не до этого. Когда ему немножечко поможешь, в чем состоит наша задача привести людей ко Христу. Мы их за шкирку не тащим. Простите за грубое выражение. Но просто нужно человеку помочь, немного ослабить эту его скорбь, чтобы он смог сам это увидеть. Может быть, когда заходит в обитель, он и не видит этого храма…

А. Пичугин

— Скорее-скорее найти эту помощь сразу же, раз уж пришел, наконец-то, добрался. Матушка, а много ли желающих к вам поступить в качестве сестер милосердия?

Игум. Елисавета

— Я не могу сказать, что их много, есть желающие, но у нас достаточно строгий отбор.

А. Пичугин

— Какие-то экзамены устраиваете? Какие критерии отбора?

Игум. Елисавета

— Экзамена мы не устраиваем. Как правило, основным критерием служит беседа. Я беседую с кандидатом в сестры, и уже после первой беседы становится понятно, чего собственно хочет эта девушка или женщина.

А. Пичугин

— Это, видимо, с опытом приходит? Вы по каким-то формальным признакам можете уловить останется ли девушка или не останется, может быть, уйдет?

Игум. Елисавета

— На первом собеседовании я даже не на это смотрю. Мне просто важна мотивация. Чего она хочет? Некоторые приходят откровенно светские люди.

А. Пичугин

— Я хочу кому-нибудь помочь…

Игум. Елисавета

— Да. Или бросил муж, или что-то случилось, все, всех бросаю, ухожу в монастырь. Понятно, что это не тот мотив, ради которого стоит идти в монастырь.

А. Пичугин

— Что вы им говорите?

Игум. Елисавета

— Понятно, что это человек тоже страдающий, тот же самый наш подопечный. Мы разговариваем, мы пытаемся с этой проблемой разобраться, я ей рассказываю, по каким обычно побуждениям люди в монастырь приходят, что такое монастырь, зачем туда люди идут. И не было пока ни одного случая, чтобы меня не поняли.

А. Пичугин

— А ведь может быть такое, вы не можете этого отрицать, что эта женщина, брошенная мужем, у которой психологический порыв «всё, ухожу в монастырь» действительно может стать сестрой милосердия?

Игум. Елисавета

— Вполне возможно, вполне. И если после всех моих объяснений, она говорит: «Нет, я все равно хочу», нет возражений. Следующий этап, который проходят эти кандидаты, это они начинают приезжать в обитель, они еще не живут в обители, но приезжают с утра к правилу и проводят с сестрами целый день. На послушаниях, в послушании у благочинной, они проводят целый день, посещают с сестрами трапезы, правило. И вечером после вечернего правила они уезжают домой.

А. Пичугин

— Если такая женщина, или ваша сестра милосердия по истечении какого-то времени скажет, я хочу продолжать заниматься тем же, чем занимаюсь, но жить, извините, не хочу здесь у вас, хочу домой, к себе, я буду приезжать, буду помогать, буду делать то же самое, но живя дом.

Игум. Елисавета

— Прекрасно. Тогда мы ей говорим: «Очень хорошо. Вы можете быть добровольцем».

А. Пичугин

— А. У вас есть и добровольцы?

Игум. Елисавета

— Да, есть добровольческая служба, спускайтесь, записывайтесь, мы будем очень рады.

А. Пичугин

— А что это такое?

Елисавета

— Это служба добровольцев православной службы «Милосердие».

А. Пичугин

— А. Это та самая служба «Милосердие» и ее филиал у вас при обители?

Игум. Елисавета

— Да. Эта служба добровольцев она изначально создавалась при православной службе «Милосердие». Но сейчас она базируется у нас и всю свою деятельность ведет на нашей территории. Поэтому, если кто-то хочет помогать просто так, мы всегда рады.

А. Пичугин

— Вот здесь я могу отослать наших слушателей, у нас недавно была Марина Васильева, руководитель службы добровольцев «Милосердие», можете на сайте www.radiovera.ru найти этот выпуск программы, и там узнать подробнее узнать, как добровольцы работают.

Матушка, я у вас хотел спросить, насколько тяжелый, на ваш взгляд, труд быть сестрой милосердия?

Игум. Елисавета

— Труд всякий тяжелый. Быть сестрой милосердия это, с одной стороны, тяжело физически и морально бывает тяжело. Но, с другой стороны, это очень благодарный, благодатный труд. В основном, сейчас можно увидеть такое мнение, что люди кругом такие неблагодарные, им только давай, они ничего не хотят взамен отдать. На самом деле, мы каждый день сталкиваемся с другой ситуацией: люди очень благодарные. И эта благодарность, от кого-то она есть, от кого-то ее нет, но она всегда очень утешает. Несмотря на то, что ни одна сестра, ни один сотрудник не ждут никакой благодарности. И сам этот труд, даже без обратной реакции, он оставляет в душе чувство насыщения. Любой человек, занимающийся социальным служением, служением милосердия, не просто теоретически, но практике, что мы получаем от этого служения гораздо больше, чем даем нашим подопечным.

А. Пичугин

— А ваши сестры милосердия принимают постриг? Бывает такое? Которые пришли и какое-то время трудились у вас в качестве сестры милосердия.

Игум. Елисавета

— Сестры, которые жили еще при Великой Княгине Елизавете Федоровне, потом были выгнаны из обители и многие из них принимали монашеский постриг. Сейчас у нас есть тоже сестры, живущие продолжительное время в обители. Даже принявшие посвящение по чину, разработанному Великой Княгиней, сейчас некоторые из них готовятся к принятию монашеского пострига.

А. Пичугин

— А когда их постригут в монахи, они уже не будут заниматься социальным служением?

Игум. Елисавета

— Да. Скорее всего.

А. Пичугин

— А почему вы все-таки так разграничиваете?

Игум. Елисавета

— Мне кажется, это нормально. Социальное служение требует большой включенности в процесс. И..

А. Пичугин

— Вы все время внутри этого процесса находитесь…

Игум. Елисавета

— Я — это другое дело. И, конечно, для меня важно, чтобы те сестры, которые хотят вести монашескую жизнь, чтобы они имели возможность ее вести. Я не говорю о том, что наши монашествующие сестры совсем не занимаются социальным служением. Нет, если нужно, они всегда готовы, они всегда подменят, кого нужно, и даже больше скажу, сестры монашествующие всегда с большей готовностью это делают, потому что для людей, избравших для себя этот путь, послушание — это главная добродетель их жизни. Отказ от социального послушания или от другого тяжелого послушания можно скорее услышать от сестры милосердия, чем от монашествующей сестры.

Поэтому, конечно, занимаются, но наша задача, чтобы монахи могли молиться, монахи могли вести более сосредоточенный образ жизни, если нужно, они помогут, если нет такой необходимости, на это есть сестры милосердия, которые к этому призваны особо.

А. Пичугин

— А вы до того, как стали игуменьей монастыря, какое-то время там тоже жили? В Марфо-Мариинской обители.

Игум. Елисавета

— Да, наверное, с полгода.

А. Пичугин

— Когда вы туда пришли, у вас были какие-то представления, что такое Марфо-Мариинская обитель, она же одна такая в России, как я понимаю? И вы столкнулись с какой-то другой реальностью или все так, как вы себе представляли?

Игум. Елисавета

— Так как я к этому времени была уже глубоко воцерковленным человеком, то, конечно, я знала, что такое Марфо-Мариинская обитель, по крайней мере, в ее историческом значении. Что в современной Марфо-Мариинской обители происходит, я не очень себе представляла. У меня были какие-то отрывочные сведения и, когда я туда пришла вместе со студентами Свято-Димитриевского училища сестер милосердия, в мое послушание входило быть наставницей.

А. Пичугин

— А вы там преподавали или учились?

Игум. Елисавета

— Я училась в свое время в этом училище, а потом по благословению Владыки Пантелеймона я стала наставницей иногородних студентов.

А. Пичугин

— Еще тогда протоиерея Аркадия Шатова?

Игум. Елисавета

— Да. Как раз мы переехали с девочками в обитель сразу после хиротонии Владыки во епископа.

А. Пичугин

— Как раз это 2010 год?

Игум. Елисавета

А. Пичугин

— Матушка, совсем недавно вы были инокиней Екатериной. Очень интересный вопрос, что-то происходит с человеком, когда у него меняется имя в постриге? Как-то он по-другому начинает себя видеть, ощущать?

Игум. Елисавета

— Я, наверное, не могу этого сказать о каких-то особых ощущениях во время монашеского пострига, когда мне поменяли имя второй раз. Но, когда мне поменяли имя второй раз, я приняла иноческий постриг, это было уже достаточно давно, то, конечно… Когда человек принимает иноческий постриг, он принимает сразу все, он готовится, он дает обет на всю жизнь, для себя он уже принимает все обеты и монашество, в том числе. Поэтому, конечно, иноческий постриг, я его, наверное, никогда не забуду. То есть это особое Таинство, и многие монахи считают это Таинством.

А. Пичугин

— Хотя в число Таинств оно официально не входит.

Игум. Елисавета

— Да, конечно.

А. Пичугин

— Матушка, вы с детства воспитывались в Православии, православной вере или это был уже сознательный приход, поздний?

Игум. Елисавета

— У нас семья была нецерковная. Бабушка, мама, они считали, что они верят в Бога, как обычно принято — «в душе». Я пришла к Богу в 11 лет. По случайному стечению обстоятельств. Но ничего случайного, как мы знаем, не бывает. И после этого пришла потихонечку к Богу вся моя семья.

А. Пичугин

— Вы стали проводником для своей семьи?

Игум. Елисавета

— Сначала — я, потом — мама, как более чувствительная к этому, а потом все остальные.

А. Пичугин

— А всегда ли, находясь в обители милосердия, удается насельникам вести себя по-христиански? Что в этом плане труднее дается? Когда ты видишь несправедливость, люди приходят со своими проблемами, бывает, что насельницы начинают возмущаться.

Игум. Елисавета

— Бывает разное. Все мы люди. И не для кого ни секрет, что те люди, которые живут за оградой монастыря, они такие же страстные. Их отличие, может быть, от других в том, что они однажды поставили для себя задачу всей своей жизнью служить Христу. Поэтому, конечно, случается всякое. После этого любая сестра исповедуется, она кается, просит прощения. На примере своих сестер могу со всей ответственностью заявить, что сестры очень остро переживают все свои промахи. И иногда даже бывают такие случаи, это бывает достаточно редко, но все-таки бывает, когда мне кто-то жалуется на ту или иную сестру. Но я понимаю, что эта сестра очень сильно раскаялась после этого, тогда просто прощу прощения за свою сестру, и эта ситуация исчерпывается.

А. Пичугин

— Игумения Елисавета, настоятельница Марфо-Мариинской обители сегодня в гостях у программы «Светлый вечер». Напомню, что говорим мы не о событиях, а о людях и смыслах.

Матушка, а часто ли приходится общаться со светскими властями, с чиновниками, приходят ли они в монастырь, может быть, для решения своих проблем, интересуются ли происходящим? Я понимаю, что, наверное, по линии социального служения приходится часто.

Игум. Елисавета

— Да. Достаточно часто. Это неотъемлемая часть жизни любого руководителя и монастырского, в том числе.

А. Пичугин

— Как руководителя. А бывают ли у них какие-то вопросы о вере, о религии, о Церкви.

Игум. Елисавета

— Конечно, бывают. Все люди, приходя в обитель, я думаю, не только в нашу, во все другие… Конечно, человек, переступая церковный порог, первым делом задумывается, а почему я здесь? И, как правило, после решения деловых вопросов очень часто наша речь заходит о жизни духовной, о жизни Церкви, это вполне естественно.

А. Пичугин

— А у меня еще был личный вопрос. Давным-давно, в 90-е годы, у Марфо-Мариинской обители был очень красивый сад, он был немного запущен, большой-большой и он зримо раздвигал стены, территория обители казалась больше, мне очень нравилось приходить, потому что можно было зайти, посмотреть, посидеть в тишине, под этими деревьями, которым почти 100 лет. Этот сад, я так понимаю, еще был посажен трудами Великой Княгини Елизаветы. А что с ним случилось? Почему его взяли и вырубили?

Игум. Елисавета

— Я уже не застала этого сада, я видела его только на фотографии. Могу сказать…

А. Пичугин

— А когда я пришел через несколько лет, я увидел, что вместо сада, брусчатка.

Игум. Елисавета

— Могу сказать по тем деревьям старым, которые сохранились сегодня на территории обители, что это достаточно большая проблема. Деревья погибают, мы еще не вполне определились, из-за чего они погибают. Они начинают сохнуть потихонечку. И насколько я знаю из общения с людьми, принимавшими непосредственное участие в разбивке этого сада, что каких-то лишних деревьев не рубили. Убирали то, что нельзя было оставить. Видимо, там было уже много больных деревьев, сейчас у нас есть три дерева очень старых…

А. Пичугин

— Которые еще Великую Княгиню видели…

Игум. Елисавета

— Скорее всего. Мы очень их любим, очень их бережем, но, к нашему огромному сожалению, они, видимо, тоже скоро погибнут.

А. Пичугин

— Я знаю, что у вас скоро новый сад появится, вам привезли необычные пионы из Японии. Недавно. Что это за проект такой, почему из Японии именно?

Игум. Елисавета

— Это японская делегация обратилась к Святейшему Патриарху, чтобы в знак нашей дружбы наших народов провести здесь акцию «Цветущая дорога из Японии в Россию» и посадить на территории какого-либо прихода или монастыря цветок, который является символом японской императорской власти, древовидный пион. И Святейший Патриарх дал благословение, чтобы эти цветы были посажены в Марфо-Мариинской обители.

А. Пичугин

— А из Японии почему обратились с просьбой посадить на территории храма, это православные Японии?

Игум. Елисавета

— Нет, это не православные люди, но у них почему-то было это желание посадить это в храме. Потому что, как мы знаем, японцы достаточно религиозные и для них это, видимо, было важно.

А. Пичугин

— Матушка, у нас остается не так много времени, но у нас есть вопросы насущные. У вас выставка сейчас в обители проходит, расскажите о ней.

Игум. Елисавета

— У нас сейчас проходит выставка «Милосердие в истории», это выставка рассказывает об истории сестер милосердия от Крымской войны до Первой мировой войны. Там представлено достаточно много экспонатов, иллюстрирующие военные будни. Много представлено различных фотографий, открыток с изображением сестер милосердия, с изображением раненых воинов. И эта выставка помимо того, что она посвящена 100-летию со дня начала Первой мировой войны, она также приурочена и к 150-летию Великой Княгини Елизаветы Федоровны, которое мы в этом году отмечаем, и там есть также экспонаты, свидетельствующие о благотворительной деятельности Великой Княгини во время войн.

А. Пичугин

— Как раз вы заговорили о 150-летии со дня рождения Великой Княгини, вы побывали у нее на родине в Дармштадте, в Германии. Что представляет собой этот город, что там происходило? Совсем ведь недавно это было, в начале ноября, в первых числах. И как вы туда попали?

Игум. Елисавета

— Это поездка была продолжением программы Елизаветинских дней, посвященных 150-летию со дня рождения Великой Княгини, я впервые была в Дармштадте и впервые была в Германии. Это совсем очень маленький и тихий провинциальный городок.

А. Пичугин

— Далеко от Берлина?

Игум. Елисавета

— Не знаю. Очень жалко, что во время Великой Отечественной Войны, этот город был почти полностью разрушен бомбежками. И те исторические здания, которые пострадали, их, как правило, не считали нужным восстанавливать. Или средств к этому не было. Поэтому восстановлено очень немного. Мы были в музее Гессен-Дармштадского дома, мы были в Охотничьем домике, в котором наверняка бывала Елизавета Федоровна. Так, конечно, мест таких немного.

А. Пичугин

— Память о ней, места, которые с ней связаны, их сохранилось немного.

Игум. Елисавета

— И что я с удивлением узнала, сами жители этого города не очень хорошо знают, кто такая Елизавета Федоровна.

А. Пичугин

— Что-то посвященное ей сохранилось? Может быть, в музее, памятный стенд, доска?

Игум. Елисавета

— Не знаю, есть ли там что-то посвященное Великой Княгине. Память о герцогах Гессен-Дармштадских присутствует везде в городе. И Розовый сад, в котором захоронены многие члены этого дома, и храм, который государь Николай Александрович построил для своей супруги Александры Федоровны.

А. Пичугин

— Православный?

Игум. Елисавета

— Да, православный храм.

А. Пичугин

— Он действует?

Игум. Елисавета

А. Пичугин

— Матушка, торжества, которые там проходили, проводила российская сторона?

Игум. Елисавета

— Конечно.

А. Пичугин

— А немцы участвовали?

Игум. Елисавета

— Да, в конференции принимал участие и говорил приветственное слово обер-бургомистр Дармштадта. Очень живое активное участие приняли сотрудники музея Гессен-Дармштадского рода. Участвовали, очень тепло нас встречали.

А. Пичугин

— А чем для вас эта поездка оказалась ценной, что больше всего запомнилось? Что вы почерпнули? Все-таки вы настоятельница Марфо-Мариинской обители, это же венец достижений Великой Княгини здесь в России, а вам удалось побывать там у нее, на родине. Чем ценна для вас эта поездка?

Игум. Елисавета

— Это всегда очень дорого. Соприкоснуться с тем… Человек зарождается там, в детстве. И всегда очень дорого посмотреть, а где же, откуда же она почерпнула эту свою силу, силу своего духа? Откуда она все это взяла? Понятно, что не здесь, не в России, она стала вдруг такой милосердной. И мы знаем о ее детстве, об ее замечательных родителях, о ее удивительной матери принцессе Алисе, конечно, для меня было большим утешением и я очень благодарна Богу, что так получилось побывать в этих местах. Хоть, конечно, не столько времени, сколько нам хотелось, все достаточно быстро происходило, но для всех нас…

А. Пичугин

— А сколько дней?

Игум. Елисавета

— Целых два дня.

А. Пичугин

— Всего два дня? Но все равно.

Игум. Елисавета

— Но это было большим утешением и я сейчас с благодарностью вспоминаю об этих днях.

А. Пичугин

— Спасибо большое. Я напомню, что в гостях у программы «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня была игумения Елисавета, настоятельница Марфо-Мариинской обители. Меня зовут Алексей Пичугин. Всего хорошего и до новых встреч.

Оригинал взят у raven_yellow в Марфо-Мариинская обитель

«Какие прекрасные лица,
И как безнадежно бледны:
Наследник, Императрица,
Четыре Великих Княжны.»
(Георгий Иванов)

Марфо-Мариинская обитель милосердия (Большая Ордынка, д. 34) - явление уникальное. Она не является женской монашеской обителью в привычном для нас понимании. Это община сестер милосердия, отрытая миру и по своему уставу приближающаяся к монастырю.

Прошлый мой пост про Свято-Екатерининскую пустынь был страшный. Но этот пост намного страшнее.

«Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: «Господи! Вот, кого Ты любишь, болен». Иисус, услышав то, сказал: «Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий». Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря». (Ин 11:1-5)

Основательницей и первой настоятельницей московской Марфо-Мариинской обители была великая княгиня Елизавета Федоровна Романова, урожденная немецкая принцесса Гессен-Дармштадтская - вдова убитого террористами великого князя Сергея Александровича. Многие москвичи часто называли ее «Великая матушка», или более трогательно - «Белый ангел Москвы».

Елизавета Федоровна была старшей сестрой будущей императрицы Александры Федоровны, супруги Николая Второго. В 1884 году она сочеталась браком с Великим князем Сергеем Александровичем, братом российского императора Александра Третьего, и получила титул Великой Княгини.

Переехав в Россию, она влюбилась в нее сразу и безоговорочно. Особенно потрясла ее наша Москва, с ее огромным количеством храмов, колокольным звоном, набожностью москвичей и их хлебосольством. Ее первым учителем русского языка и Слова Божия был ее супруг, Великий Князь.

Вначале венчание Сергея и Елизаветы произошло по православному обряду, затем по протестантскому. Переход супруги Великого Князя в Православие не был обязательным. И хотя Великая Княгиня оставалась протестанткой, Протестантизм был для нее уже узок и тесен, и она всей душой постигала Православие и стремилась к нему, посещая с супругом все службы.

В 1888-ом году в ее жизни произошло знаменательное событие. Ей представилась возможность вместе с супругом, председателем Императорского палестинского общества, поехать в Иерусалим на Святую землю. Там, у гроба Господня, Елизавета Федоровна приняла, наверное, самое главное решение в своей жизни - перейти в Православие.

Пораженная красотой православного храма Марии Магдалины в Гефсимании, она произнесла: «Как я хотела бы быть похороненной здесь». Знала бы Елизавета Федоровна, насколько пророческим окажется это ее желание.

В 1891-ом году Елизавета Федоровна становится москвичкой - император Александр Третий назначает своего брата губернатором Москвы. Влюбленная в Москву Великая Княгиня сразу же нашла себе занятие - она учредила Елизаветинское благотворительное общество, опекающее младенцев из беднейших семей, и возглавила дамский комитет Красного Креста.

Во время Русско-японской войны помогать солдатам, воюющим за свое Отечество, стало главным делом ее жизни. Роскошный кремлёвский дворец она отдала под мастерские, в которых трудились женщины - они шили, собирали гуманитарную помощь для солдат, готовили им подарки. Сама же Княгиня отправляла на фронт походные церкви.

Тогда уже она поменяла свои роскошные княжеские платья на простенький грубый наряд сестры милосердия, она полагала, что во время войны и всеобщих бедствий не должно быть место роскоши.

5-го февраля 1905-го года Великого Князя Сергея Александровича в клочья разорвала бомба, брошенная террористом Иваном Каляевым. Елизавета Федоровна пришла к террористу в тюрьму, в его одиночную камеру смертника, чтобы задать ему один вопрос - зачем он это сделал? Она оставила убийце Евангелие, и даже подала прошение императору о помиловании Каляева. Она простила бомбиста.

Светское общество не поняло ее, зачем нужна эта игра в любовь и милосердие? А она просто исполнила одну из заповедей Христа - возлюбите врагов своих. Наверное, это самое высшее проявление христианской любви - искренне простить того, кто причинил тебе наибольшее зло.

Тогда же Елизавета Федоровна приняла решение окончательно проститься с миром и посвятить себя служению людям. Она разделила свои драгоценности на три части: первая была возвращена казне, вторая отдана ближайшим родственникам, третья пошла на создание Марфо-Мариинской обители. Большой участок на Большой Ордынке с роскошным садом Княгиня приобрела на деньги от фамильных драгоценностей и от проданного особняка на Фонтанке в северной столице.

По замыслу Княгини, это был и не монастырь, и не светское благотворительно учреждение. Обитель была заведением духовным, куда принимались лишь православные девушки и женщины, желающие посвятить свою жизнь больным и убогим. Был и особый чин посвящения в «крестовые сестры», основанный на обете служения. Сама же Княгиня приняла монашеский постриг.

Тогда она произнесла свои знаменитые слова: «Я покидаю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но восхожу вместе с вами в мир более высокий, в мир бедных и страдающих».

Сёстры же не давали монашеских обетов, не облачались в чёрное, могли выходить в мир, спокойно покинуть обитель, выйти замуж. Но могли они и постричься в монахини.

На Ордынке были построены две церкви, часовня, больница, библиотека, амбулатория, столовая, воскресная школа, приют для девочек-сирот. На наружной стене обители висел ящик, куда люди бросали записки с мольбами о помощи. Настоятельница собиралась открыть такие обители по всем губерниям России и настроить для рабочих недорогого жилья.

Елизавета Федоровна пользовалась большой любовью москвичей. Она ходила по московским улицам в сопровождении одной лишь инокини Варвары, раздавая милостыню, посещая бедные дома. Не чуралась она и притонов Хитровки, заполненной бродягами, ворами и беглыми каторжниками, она искала беспризорников и помещала их в приюты.

Великая матушка, очень снисходительная к молодым сестрам, была невероятно требовательна к себе. Она спала на простой деревянной кровати без матраса, почти ничего не ела, соблюдала все посты, постоянно молилась. Говорили, что она приняла «великую схиму» с именем Алексия.

Во время Первой мировой войны она и крестовые сестры непрестанно трудились в госпиталях. Формировали санитарные поезда, собирали лекарства, отправляли на фронт походные церкви.

Елизавета Федоровна предполагала свою мученическую кончину. Не раз ей предлагали покинуть Россию, спасение было так близко, но она не могла и не хотела оставить своих крестовых сестер. «Я русская, и хочу разделить со своим народом его горестную участь».

После революции обитель сперва не трогали и даже помогали с продовольствием и медикаментами. Чтобы не давать повода провокациям, настоятельница и сестры почти не выходили из стен, каждый день служилась Литургия. Но постепенно власти подбирались к этому христианскому островку: сначала прислали опросные листы для проживающих и излечивающихся, потом арестовали несколько человек из больницы, потом объявили о решении перевести сирот в детский дом.

В апреле 1918 г., в Светлый Вторник после Пасхи, в обители служил Литургию и молебен Патриарх Тихон, давший Елизавете последнее благословение. Сразу после его отъезда настоятельница была арестована - ей даже не дали просимых двух часов на сборы, выделив только "полчаса". Простившись с сестрами, под вооруженной охраной латышских стрелков, она уехала в машине в сопровождении двух сестер - любимой келейницы Варвары Яковлевой и Екатерины Янышевой.

Сперва ее вместе с другими членами императорского дома отправили в Екатеринбург, а затем - в Алапаевск. Ее верная подруга Варвара добровольно отправилась в ссылку за любимой матушкой. В ночь на 18-ое июля 1918-го года она с несколькими другими людьми была зверски убита большевиками. Их сбросили живыми в шахту заброшенного рудника близ Алапаевска, шестидесяти метров глубиной. Перед смертью Великая княгиня перекрестилась и сказала: «Господи, прости им, не ведают, что творят!»

С матерной руганью палачи стали бросать в яму свои жертвы, избивая их прикладами. Эта свирепая расправа с невинными была до того страшна, что даже некоторые участники ее не выдержали. Двое из них сошли с ума. Первой столкнули Великую княгиню Елизавету. Потом стали бросать остальных. Всех столкнули живыми, кроме Великого князя Сергея Михайловича. Он единственный был мертвым, прежде чем достиг дна шахты. В последний момент он стал бороться с палачами и схватил одного из них за горло. Тогда выстрелом из револьвера в голову он был убит.

Когда все жертвы были уже в шахте, чекисты стали бросать туда ручные гранаты. Они хотели взрывами засыпать шахту и скрыть следы своего преступления. Только один мученик — Федор Ремез был убит гранатой. Его тело, извлеченное из шахты, оказалось сильно обожженным взрывом. Остальные мученики умерли в страшных страданиях от жажды, голода и ранений, полученных при падении.

Великая княгиня Елизавета упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. С нею рядом нашли князя Иоанна с перевязанной раненой головой. Это святая Великая княгиня, сильно ушибленная и с повреждениями в области головы, сделала ему в темноте перевязку, употребив свой апостольник.

Свидетель-крестьянин слышал, как из глубины шахты стала раздаваться Херувимская песнь. Это пели мученики во главе с Елизаветой Феодоровной. Изуверы, побросав свои жертвы в шахту, думали, что они утонут в воде, которая находилась на дне шахты. Но когда они услышали их голоса, то главный из них, Рябов, бросил туда гранату. Граната взорвалась, и наступила тишина. Потом опять возобновились голоса и послышался стон. Рябов бросил вторую гранату. И тогда палачи услышали, как из шахты понеслось пение молитвы «Спаси, Господи, люди Твоя». Ужас охватил чекистов. В панике они завалили шахту хворостом и валежником и подожгли. Сквозь дым еще долетало до них пение молитв.

Когда Белая армия адмирала Колчака заняла район Екатеринбурга и Алапаевска, то началось расследование злодеяний большевиков по убийству Императорской семьи и узников Алапаевска. Была затрачена неделя времени и приложено немало усилий, чтобы раскопать шахту и достать тела мучеников, которые находились на различной глубине шахты.

Рядом с Великой княгиней лежали две неразорвавшиеся гранаты. Господь не допустил, чтобы тело Его угодницы было разорвано на части. Пальцы правой руки святой подвижницы были сложены для крестного знамения. В таком же положении пальцы были и у инокини Варвары и князя Иоанна. Как будто они хотели перекреститься в момент своей смерти, а может быть, и перекрестились.
Фото ниже не мое, не могу удержаться, уж больно хорошо, но сам я этого... розового, в обители никогда не видел.

Следствие установило, что в кромешной тьме шахты, изнемогающая от собственной боли, святая Великая княгиня Елизавета исполняла свой последний долг на земле — облегчать страдания других. Она ощупью, осторожно, чтобы не упасть с выступа шахты вниз, сделала перевязку раненой головы князя Иоанна. И своим пением молитв она подбадривала других и помогала им превозмогать боль и ужас надвигающейся смерти и нестись в молитвах к Богу.

Адское злодеяние Алапаевска произошло в ночь на 18 июля, когда Православная Церковь празднует память Преподобного Сергия Радонежского. Это был день Ангела покойного супруга Елизаветы Федоровны, Великого Князя Сергея Александровича.

Через Читу и Пекин гробы с нетленными останками Великомученицы Елизаветы Федоровны и инокини Варвары были доставлены на Святую Землю в Иерусалим. Великая матушка была погребена тем, где когда-то ей мечталось, в храме Марии Магдалины.

Ее московская обитель просуществовала до 1926 г., а потом еще два года там действовала поликлиника, где работали бывшие сестры под руководством княжны Голицыной. После ее ареста одни насельницы были высланы в Туркестан, а другие создали маленькое огородное хозяйство в Тверской области и выживали там под руководством о. Митрофана Серебрянского.

После закрытия в соборном храме обители открылся городской кинотеатр, потом дом санитарного просвещения, а в Марфо-Мариинской церкви — амбулатория им. профессора Ф. Рейна. Ее храмовую икону святых Жен-Мироносиц передали в соседнюю замосквореченскую церковь Николы в Кузнецах, а на территории бывшей обители установили статую Сталина.

Возрождение Марфо-Мариинской обители милосердия началось в 1992 г., когда постановлением столичного правительства архитектурный комплекс Марфо-Мариинской обители был передан Московской Патриархии. Но ключи от главного собора обители — Покрова Пресвятой Богородицы — были возвращены Церкви центром им. И.Э. Грабаря лишь в конце 2006 г.
В 1981 году русская зарубежная церковь причислила Елизавету Федоровну и ее верную спутницу Варвару к лику святых. В 1992г. и Русская Православная Церковь канонизировала Елизавету Федоровну и Варвару как святых мучениц. В 2004 г. мощи святых Елизаветы и Варвары были привезены в Россию.

Fais se que dois adviegne que peut.

Всего 47 фото

Есть в Москве одно удивительное место поражающее своей тихой радостью и смирением. Одновременно здесь очень красиво и спокойно. Можно вполне себе прийти сюда отдохнуть от суетной городской жизни или беготни по осмотру московских достопримечательностей. Это Марфо-Мариинская обитель на Большой Ордынке, что недалеко от ст. метро Третьяковская. Подробно я уже рассказывал об этой обители в материале . Сейчас же мы с вами прогуляемся по весенней Марфинско-Мариинской обители и просто отдохнем и расслабимся. Пусть ваш взгляд просто скользит по фотографиям и позвольте себе не думать ни о чем. Так мы сможем получить максимум релакса и возможно даже нечто более возвышенное. Уже пятый час дня, собираются тучи. Поэтому некоторые фото воспринимаются несколько драматично. Может оно и к лучшему. Ведь судьба этой обители и ее настоятельницы весьма грустная. Основательницей этой обители является великая княгиня Елисавета Феодоровна. Она вовсе не русская по своей крови, но стала ей по вере своей и делам ее. Елисавета Феодоровна родилась в 1864 году в немецком городе Дармштадте. Ее мать Алиса была дочерью королевы Англии Виктории, а отец Теодор Людвиг IV - Великим герцогом Гессенским...

После революции в мае 1918 года её вместе с другими представителями дома Романовых перевезли в Екатеринбург, а затем, через два месяца, отправили в город Алапаевск. Вместе с ней находилась и сестра из Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева. В ночь на 18 июля 1918 года великая княгиня Елизавета Фёдоровна была убита большевиками - сброшена живой в шахту Новая Селимская в 18 км от Алапаевска вместе с многими другими Романовыми. В 1992 году Архиерейским собором Русской православной церкви великая княгиня Елизавета и сестра Варвара причислены к лику святых и включены в Собор новомучеников и исповедников Российских (ранее, в 1981 году, они были канонизированы Русской православной церковью за границей). Я буду лишь напонминать о том, что мы видим и постараюсь не пергружать пост информацией.

Если проходить по Большой Ордынке от центра - можно легко пропустить главные ворота Марфо-Мариинской обители, что находится по четной стороне улицы.
02.

Обитель основана в 1909 году.
03.


04.

Вскоре после гибели своего мужа, московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича Елизавета Фёдоровна продала свои драгоценности (отдав в казну ту их часть, которая принадлежала династии Романовых) и на вырученные деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где и расположилась Марфо-Мариинская обитель милосердия.
05.

Соборный храм обители - Покровский собор - был спроектирован Алексеем Щусевым совместно с Б.В. Фрейденбергом и Л.В. Стеженским.
06.

Воротный двор. Справа - сторожка и привратная часовня.
07.

Фонтан у привратной часовни
08.


09.

22 мая 1908 г. на Большой Ордынке состоялась закладка соборного храма во имя Покрова, который строился до 1912 г. архитектором А. Щусевым в стиле модерн с элементами древнего новгородско-псковского зодчества XII-XIV вв. Массивный объем храма с узкими щелевидными окнами увенчан крупной шлемовидной главой.
10.

Гладкие белые стены украшены кирпичным декором и каменной резьбой (скульптор С.Т. Коненков). Восточная часть здания, обращенная к улице, наиболее выразительна и пластична. Один дореволюционный краевед отмечал приземистый облик соборной церкви, «к земле привязывающей», «земной, трудовой характер храма», словно воплощающий замысел всей обители. Внешне очень маленький, почти миниатюрный храм был рассчитан на тысячу человек и предполагался одновременно лекционным залом. Покровский собор освящен впервые в 1911 году, а 26 августа 1917 года состоялось полное освящение построенного и расписанного храма Пресвятой Богородицы.
11.

Южный фасад Покровского собора Марфо-Мариинской обители
12.


13.

14.

15.


16.


17.

18.


19.


20.


21.

Западный фасад Покровского собора Марфо-Мариинской обители
22.

Вид на обитель с Голгофы
24.


25.

26.


27.


28.

Часовня Елисаветы Феодоровны
29.


30.

Больничный корпус для заразных больных. Сейчас он зовется сторожкой садовника.
31.


32.


33.


34.


35.

Северные врата Xрама Покрова Пресвятой Богородицы Марфо-Мариинской обители
36.

На улице Боль-шая Ор-дын-ка в усадь-бе, ку-п-лен-ной ею в 1907 году. На-ча-ла дей-ст-во-вать 10(23).02.1909 года. Соз-да-ние Марфо-Мариинская обитель бы-ло свя-за-но с ак-тив-но об-су-ж-дае-мой в русском об-ще-ст-ве в XIX - начале XX веков иде-ей воз-ро-ж-де-ния древ-не-го цер-ков-но-го ин-сти-ту-та диа-ко-нис. На-зва-ние оби-те-ли свя-за-но с тем, что, по за-мыс-лу Ели-за-ве-ты Фё-до-ров-ны, ра-бо-та сес-тёр ми-ло-сер-дия в Марфо-Мариинской обители долж-на бы-ла со-че-тать слу-же-ние двух еван-гель-ских пер-со-на-жей - сес-тёр Мар-фы (слу-же-ние ближ-не-му) и Ма-рии (ду-хов-ная жизнь) (Лк. 10:38-42).

Со-глас-но Ус-та-ву (ут-вер-ждён в 1908 году, 2-я ре-дак-ция - 1914 год), Марфо-Мариинская обитель бы-ла при-зва-на тру-дом сво-их сес-тёр и др. воз-мож-ны-ми спо-со-ба-ми «по-мо-гать в ду-хе чис-то-го хри-сти-ан-ст-ва боль-ным и бед-ным и ока-зы-вать по-мощь и уте-ше-ние стра-ж-ду-щим и на-хо-дя-щим-ся в го-ре и скор-би». 9(22).04.1910 года епископом Дмит-ров-ским Три-фо-ном (Тур-ке-ста-но-вым) в сё-ст-ры оби-те-ли бы-ли по-свя-ще-ны 17 жен-щин (вме-сте с Ели-за-ве-той Фё-до-ров-ной), дав-ших обет по-слу-ша-ния, не-стя-жа-ния, це-ло-муд-рия, при-зре-ния бед-ных и боль-ных, тво-ре-ния до-б-рых дел в ду-хе хри-сти-ан-ской люб-ви. При этом сё-ст-ры мог-ли по-ки-нуть оби-тель и вый-ти за-муж, так-же мог-ли по-стричь-ся в мо-на-ше-ст-во . Великая княгиня Ели-за-ве-та Фё-до-ров-на бы-ла воз-ве-де-на в сан на-стоя-тель-ни-цы. Рас-смот-ре-ние по-дан-но-го в 1911 году Ели-за-ве-той Фё-до-ров-ной хо-да-тай-ст-ва в Си-нод о при-свое-нии стар-шим сёст-рам Марфо-Мариинской обители зва-ния диа-ко-нис Си-нод от-ло-жил до По-ме-ст-но-го со-бо-ра , од-на-ко По-ме-ст-ный со-бор 1917-1918 годов из-за ре-во-люционных со-бы-тий в стра-не этот во-прос рас-смот-реть не ус-пел.

В Марфо-Мариинской обители дей-ст-во-ва-ли бес-плат-ные боль-ни-ца (в го-ды Первой ми-ро-вой вой-ны - ла-за-рет для тя-же-ло-ра-не-ных), ап-те-ка, ам-бу-ла-то-рия, сто-ло-вая, жен-ская вос-крес-ная шко-ла, при-ют для де-во-чек-си-рот, биб-лио-те-ка. Еже-днев-но несколько сес-тёр ра-бо-та-ли в го-ро-де, в т. ч. (с осе-ни 1913 года) в са-мом ни-щем рай-оне - на Хит-ров-ке, ока-зы-вая пер-вую медицинскую по-мощь и оп-ре-де-ляя без-дом-ных де-тей в при-юты. Сё-ст-ры по-лу-ча-ли медицинскую под-го-тов-ку под ру-ко-во-дством из-вест-ных московских вра-чей.

Великая княгиня Ели-за-ве-та Фё-до-ров-на бы-ла аре-сто-ва-на 07.05.1918 года и вме-сте с сё-ст-ра-ми оби-те-ли Вар-ва-рой Яков-ле-вой и Ека-те-ри-ной Яны-ше-вой вы-сла-на в Ека-те-рин-бург. Оби-тель про-дол-жа-ла су-ще-ст-во-вать (с 1922 года как Мар-фо-Ма-ри-ин-ская тру-до-вая об-щи-на) до 1926 года. На мо-мент за-кры-тия в ней бы-ло 111 сес-тёр.

В 1992 году по бла-го-сло-ве-нию пат-ри-ар-ха Мо-с-ков-ско-го и всея Ру-си Алек-сия II на-ча-лось воз-ро-ж-де-ние Марфо-Мариинской обители, во-зоб-нов-ле-но слу-же-ние сес-тёр ми-ло-сер-дия. В 2008 году за-вер-ше-ны ре-монт-но-рес-тав-рационные ра-бо-ты, при оби-те-ли от-кры-ты об-ще-об-ра-зо-ва-тель-ная Ели-за-ве-тин-ская гим-на-зия (в бывшем жи-лом до-ме 1861 года), ме-мо-ри-аль-ный му-зей великой княгини Ели-за-ве-ты Фё-до-ров-ны. Марфо-Мариинская обитель име-ет (2009 год) около 20 са-мо-стоя-тель-но дей-ст-вую-щих по её ус-та-ву от-де-ле-ний в Рос-сии, на Ук-раи-не, в Бе-ло-рус-сии.

Архитектурный ансамбль.

Пер-во-на-чаль-но для нужд Марфо-Мариинской обители бы-ли при-спо-соб-ле-ны по-строй-ки середины XIX века преж-ней усадь-бы. В од-ном из до-мов (1853 год, архитектор С. П. Ни-коль-ский) бы-ла уст-рое-на до-мо-вая церковь Свя-тых Мар-фы и Ма-рии (ос-вя-ще-на в 1909 году; вновь ос-вя-ще-на в 1993 году). В южной час-ти Марфо-Мариинской обители архитектор А. В. Щу-сев соз-дал но-вый ан-самбль в не-орус-ском сти-ле, со-че-тав-ший мо-ти-вы нов-го-род-ско-псков-ской шко-лы зод-че-ст-ва и ху-дожественные приё-мы мо-дер-на .

В цен-тре ком-плек-са - 2-столп-ный с мас-сив-ной лу-ко-вич-ной гла-вой и при-мы-каю-щей тра-пез-ной с 2 звон-ни-ца-ми По-кров-ский со-бор (1908-1912 годы; в крип-те-усы-паль-ни-це - храм Ар-хан-ге-ла Ми-хаи-ла, всех Не-бес-ных Сил бес-плот-ных и всех свя-тых, 1914 год, ос-вя-щён в 1917 году) со скульп-тур-ным уб-ран-ст-вом ра-бо-ты Н. Я. Та-монь-ки-на (1908 год; кти-тор-ские порт-ре-ты на северном при-тво-ре) и мо-заи-ка-ми по эс-ки-зам М. В. Не-сте-ро-ва. В ин-терь-е-ре - рос-пи-си Не-сте-ро-ва (1910-1912 годы; на восточной сте-не тра-пез-ной - ком-по-зи-ция «Путь к Хри-сту»; в ос-нов-ном объ-ё-ме - «Хри-стос у Мар-фы и Ма-рии», «Ут-ро Вос-кре-се-ния», под-ку-поль-ное изо-бра-жение Бо-га Са-вао-фа) и П. Д. Ко-ри-на («Путь пра-вед-ни-ков ко Гос-по-ду» в крип-те, 1914 год); ико-но-стас с цар-ски-ми вра-та-ми по эс-ки-зу Не-сте-ро-ва. В ан-самбль так-же вхо-дят ог-ра-да со Свя-ты-ми вра-та-ми по улице Боль-шая Ор-дын-ка и ог-ра-да вдоль южной гра-ни-цы оби-те-ли с при-стро-ен-ны-ми сто-рож-кой и ча-сов-ней.

При строи-тель-ст-ве церк-ви Щу-сев за-но-во рас-пла-ни-ро-вал рас-по-ло-жен-ный на тер-ри-то-рии хра-мо-во-го ком-плек-са парк с до-мом са-дов-ни-ка (ре-кон-ст-руи-ро-ван в 2007-2008 годах), 2 фон-та-на-ми (скульп-тор Та-монь-кин). В 1911 году за-вер-ши-лось фор-ми-ро-ва-ние за-строй-ки основной час-ти вла-де-ния оби-те-ли. Вдоль его северной гра-ни-цы по про-ек-ту Д. М. Че-ли-ще-ва воз-ве-де-но 3-этаж-ное зда-ние об-ще-жи-тия сес-тёр (в 1926-1994 годах - по-ли-кли-ни-ка), со-еди-нён-ное пе-ре-хо-дом с ап-те-кой и ам-бу-ла-то-ри-ей. То-гда же до-строе-на северная часть ка-мен-но-го фли-ге-ля (клас-сы для обу-че-ния де-во-чек при-юта, вос-крес-ная шко-ла, квар-ти-ра свя-щен-ни-ка). В 1990 году в пар-ке ус-танов-ле-на мра-мор-ная скульп-ту-ра великой княгини Ели-за-ве-ты Фё-до-ров-ны ра-бо-ты В. М. Клы-ко-ва.

В 1920-е годы бы-ла ут-ра-че-на лич-ная библиотека Ели-за-ве-ты Фё-до-ров-ны. Со-хра-ни-лись вы-ши-тые ею ико-ны «Спас Не-ру-ко-твор-ный» и «Свя-тые Мар-фа и Ма-рия» (с 2008 года - в ме-мо-ри-аль-ном му-зее оби-те-ли). Сре-ди ре-ли-к-вий оби-те-ли - ман-тия преподобного Се-ра-фи-ма Са-ров-ско-го (с 2008 года - в По-кров-ском со-бо-ре).